Тайные Знания - [14]

* * *

Николай Федорович еще помнит. Вроде где-то здесь. А где именно — не помнит! Экая досада! Куда подевался мальчик, что вылез на белый свет? Неужели он и есть тот мальчик? Спросить у кого? А у кого спросишь? Они же все делом заняты. С утра заняты, днем заняты, а вечером, если не заняты, отдыхают, сил набираются. Получается, не вовремя, получается, что нужное время не подошло. Ждать полагается. Набраться терпения и ожидать — либо на стуле, либо в окно смотреть. Он идет. К слову, не в первый раз. Вот только ему кажется, он прежде здесь бывал. Ну, не насмешка ли? Как он здесь бывал, когда не был? Или в другой жизни? Так нет другой жизни — обман, говорят. Кто говорит, кто бывал в другой жизни? А это уже тайна — еще одна, какая по счету на сей раз?

Был Николаю Федоровичу и другой сон. Ужасный чрезвычайно. И чтобы придумать подобное, нужно быть окончательно больным человек, кем Николай Федорович не являлся. Общаться с больными — общался, слушал разное, но чтобы сам… он же диссертацию украл. Он же над ней не работал, чтобы ночью сидеть или думать напряженно… ничего этого не было. Как все — взял и украл. Никакого греха и угрызений никаких. Люди на то уполномоченные, согласились — не гений, но и в дерьме кому-то копаться нужно. Как вам! В дерьме! В человеческом-то материале — в дерьме? А разве иначе?

Сон был. Николай Федорович к тому времени был вынужден признать — во всем этом определенно что-то есть. Как от бесовского, так и от другого воинства — они вечно лагеря свои походные друг возле друга разбивают. Существование походное, иными словами, — в движении, чтобы не поросло травой, а где поросло — вытоптать. Рассказывать кому сон — дело пустое. Там и язык свой, не подвластный постороннему. И чтобы событий значимых — одни лишь символы. Как хочешь, так и толкуй. Стало быть, тайный человек требуется, который тайными знаниями владеет, а где его взять?

И вот он идет, как собака по запаху. Не думал прежде, что будет он как собака. И что это за жизнь такая? Оказывается, интересно. Оказывается, словно и не жил прежде. Видит, что прежде не замечал — как в кино, только здесь он и режиссер, и актер — забавно в целом. Видит, кто прежде здесь прошел. Фантом видит — образ туманный, оставленный своим хозяином. Видит, чего не может быть в жизни обыденной — сбивает с толку, ставит под сомнение, и возникает желание открыть глаза и проснуться. Встал, чтобы передохнуть, — сердечко бьется от волнения, как давно не билось. Старика видит и парня. Молодому человеку не по себе. Испариной покрылся. Испугался болезни, которой нет. Запершило в горле, сдавило за грудиной. Дальше — хуже. Вдруг стало не хватать воздуха.

Глаз у старика страшный. Он своим глазом дырку у парня в голове просверлил. А дальше что? Николай Федорович и сам испугался, потому как подобное невозможно! Да и как себе подобное представить, чтобы по дырке залезть в голову! Чего ему там — в голове — нужно? Как он в голове поместится?

— Зачем за ними увязался? — спрашивает себя Николай Федорович. — Или мне снится сон? Верно, снится, как я прежде собакой был. Нет мне дела до этих двоих. Одного знаю — вредный старикашка. Только он для людей старик, а для других — фантом бестелесный. К нему демон являлся — в окне стоял и во двор глядел. Что он там увидел?

— У вас пять минут найдется? — слышит вдруг Николай Федорович, и тут же свой голос, как он отвечает.

— Пять минут? Не вопрос! Некуда мне спешить.

Какой же он глупец! Пять минут! Впрочем, откуда ему знать, что это пароль для посвященных. Сейчас и ему совершенно бесплатно достанутся целых пять минут! А вдвоем они украдут у мира уже целых десять минут!

Страшный глаз теперь уставился на Николая Федоровича. Ну вот! Теперь из него сделали обыкновенную шкатулку. Или необыкновенную?

— Совсем не больно, — говорит старик, — быть шкатулкой и вовсе не больно. Вам же не больно? И места много снаружи шкатулка не займет — поставьте, куда хотите.

— Куда? — не понял Николай Федорович.

— Куда хотите, — повторил старик. — И чего, спрашивается, ходил каждый день? Мы же соседи? Вы прежде меня не замечали. Не было на то нужды. А сейчас — пожалуйста. Забавно устроен мир, никак не могу насладиться его несовершенством. Рядом живем и ничего, представьте, не знаем друг о друге.

— Соседи, — согласился Николай Федорович, — только я вас давно не видел.

— И я вас не видел, — ответил старик, — если не ошибаюсь, вы — врач?

— Ошибаетесь. На пенсии буду, — поправил Николай Федорович.

— Как! Уже на пенсии? От всего сердца поздравляю. Не каждому, скажу вам, повезет, чтобы как вы. И хорошо выглядите. Честное слово — хорошо. Другой вышел на пенсию, и смотреть не на что. Бородка у вас замечательная. Воздухом дышим? Верно. Прежде некогда было дышать — хлопоты, заботы, диссертацию написать успели? Поздравляю. Со степенью в старости, как новое пальто. Надел пальто и вид совершенно иной — более привлекательный. И сказать кому, мол, не напрасно прожил время. Не переживайте — пять минут еще не закончились. А если к вашим пяти минутам прибавить мои, получится уже целых десять минут! Экое сокровище! Ходил, ходил, спрашивается — к чему? Поднялся к вам и готово. Вы — не против? Вижу — не против. Никуда я не исчезал. Это вы исчезли.