Тайные учения Тибета - [105]

Говорят, будто Рестшунгпа исчез именно таким образом, а супруга Марпа — Дагмедма — слилась с телом мужа во время особого вида медитации.

Во всяком случае, предания, герои которых жили много веков тому назад, кажутся нам только легендами. Следующий, сравнительно недавний случай представит для нас большой интерес, тем более что он произошел не в уединенном жилище отшельника, но перед сотнями зрителей и среди бела дня.

Должна тут же оговориться — меня среди зрителей не было, и можно себе представить, как я об этом сожалею. Мне рассказывали о нем люди, видевшие все, как они утверждали, собственными глазами. Я имею некоторое отношение к этому чуду (правда, весьма отдаленное), так как была знакома с главным героем происшествия.

Последнего — одного из духовных наставников Таши-ламы (я уже о нем упоминала) — звали Кионгбу Римпоче. Во время моего пребывания в Шигацзе он был уже весьма преклонного возраста и вел жизнь отшельника на берегу Иеру Цзангпо (Брамапутры) в нескольких километрах от города. Мать Таши-ламы глубоко его чтила, и, когда я у нее гостила, мне довелось слышать много необыкновенных историй из его биографии.

Говорили, будто с годами рост ученого-подвижника уменьшался. В глазах тибетцев это признак высокого духовного совершенства. Существует много преданий о рослых магах-мистиках, постепенно доходивших до крошечных размеров и в конце концов совсем исчезавших.

Когда стали обсуждать предстоящее освящение новой статуи Майтрейи, Таши-лама выразил желание, чтобы эту церемонию совершил Кионгбу Римпоче. Однако святой заявил, что умрет раньше завершения постройки храма, где находилась статуя.

Таши-лама попросил отшельника повременить со смертью и освятить храм и статую.

Подобная просьба может показаться европейцу нелепой, но она находится в полной гармонии с тибетскими воззрениями и верованиями в могущество великих мистиков, обладающих властью выбирать время своей кончины.

Учитель снизошел к просьбе Таши-ламы и обещал совершить обряд освящения храма.

Приблизительно через год после моего отъезда из Шигацзе строительство храма и статуи довели до конца и был назначен день торжественной церемонии освящения. Когда этот день наступил, Таши-лама послал за Кионгбу Римпоче роскошные носилки и пышный эскорт, чтобы доставить старца в Тра-шилхумпо с соответствующей помпой.

Всадники видели, как отшельник сел в носилки, дверцу за ним захлопнули, и шествие тронулось в путь.

Тем временем в Таши-лунпо собрались на торжество тысячные толпы народа. Велико было всеобщее изумление, когда Кионгбу Римпоче появился без свиты и без носилок, пешком. Он молча вошел в храм, вплотную приблизился к статуе и… медленно слился с ней.

Немного позже в окружении почетной свиты прибыли носилки. Открыли дверцу… — в носилках никого не было.

Многие утверждают, что ламу Кионгбу никогда больше не видели.

Когда в Лхасе я услышала об этом чуде, мне показалось, что оно превосходит самую смелую фантазию. Я отнеслась к нему с особым интересом, потому что была знакома с отшельником, видела место действия и из самых первых рук получила информацию обо всех предшествовавших ему обстоятельствах, т. е. о просьбе Таши-ламы и обещании Кионгбу Римпоче отложить свой смертный час.

Мне не терпелось отправиться в Шигацзе, разузнать о последних днях земного существования ламы — если он действительно умер — и попытаться найти его могилу.

Но Йонгден и я жили в Лхасе не под своим именем и не могли надеяться сохранить инкогнито в Шигацзе, где у нас обоих было много друзей и знакомых. Если бы стало известно, кто мы такие, нас сейчас же переправили бы за границу, а мне очень хотелось после пребывания в столице Тибета посетить могилы древних королей и другие памятники провинции Яр-лунг. Поэтому от исследования этого случая мне пришлось отказаться.

Все-таки до нашего отъезда из Тибета Йонгден нашел средство разузнать о чуде в Шигацзе у нескольких, по-видимому, хорошо осведомленных об этом событии тибетцев. Но, к несчастью, с тех пор тогда уже прошло семь лет. За это время в провинции Цзанг произошли большие перемены и, в связи с бегством Таши-ламы из Тибета, совершилось еще много других чудес. Кроме того, политическая ситуация была неблагоприятна как для людей, так и для событий в Цзанге. Люди, занимавшие высокое общественное положение, стали преувеличенно осторожными в отношении всего, что, казалось, могло бы прославить личность находившегося в изгнании Великого ламы или же способствовать популярности статуи Майтрейи — возведение ее, по слухам, возбудило зависть двора Лхасы.

Мы услышали следующие толкования.

Кионгбу Римпоче создал своего двойника-иллюзию. Двойник вошел в носилки, а потом отправился, как было рассказано выше, в храм Майтрейи. Этот призрак при контакте со статуей рассеялся, чего и хотел лама-маг, может быть в это время спокойно пребывавший в своем уединении.

Другой вариант: лама-маг мог из своей обители внушить на расстоянии коллективную галлюцинацию собравшейся для освящения храма толпе.

Некоторые высказывали предположение, что лама умер еще до чуда, но для освящения Таши-лунпо оставил вместо себя созданный им тульпа.