Тайные раны - [22]

— Ну вот. Бедный Кевин! Ты хочешь от нее избавиться? Почему?

— Она двухместная, а дети уже слишком большие, не влезают. Это авто для одинокого человека, Крис. Тебя вряд ли заинтересует, а?

— Думаю, для меня она дороговата. Моя Шинед меня живьем съест.

— А жаль. Я был бы рад ее пристроить в хорошие руки. Что ж, мне, по крайней мере, удалось ненадолго отсрочить исполнение приговора.

— Это как же?

— Есть такой Джастин Адамс. Печатается в автомобильных журналах. Недавно он решил написать статью про обычных парней, которые водят необычные машины. Очевидно, коп на «феррари» — как раз подходящий материал. Так что я убедил Стеллу: мне нужно оставить у себя эту машину, пока не выйдет журнал, а то все станут потешаться: вот статья, в ней мое имя и фотография, а машины-то этой у меня больше нет.

Крис усмехнулась:

— По-моему, неплохой договор.

— Ну да, только вот все закончится на следующей неделе, когда я дам ему интервью. — Кевин потянул носом, вылезая из машины. — Настоящий праздник для желудка, — объявил он.

— Что-что?

Он указал на запад: вдоль кромки футбольных полей тянулось двухэтажное кирпичное здание.

— Это кондитерская фабрика. В детстве я один сезон тренировался вместе с молодежкой «Виктории». Когда ветер дует в нужную сторону, чувствуешь, какое печенье они там пекут. Мне всегда казалось, что это изощренная пытка для подростков, которые стараются сохранить форму.

— И что было дальше? — поинтересовалась Крис, огибая вслед за ним торец павильона-раздевалки.

Поскольку Кевин шел впереди, она не увидела на его лице сожаления.

— Я оказался недостаточно хорош, — ответил он. — Много званых, да мало избранных.

— Наверное, было обидно.

Кевин фыркнул:

— Тогда-то я думал, что это просто конец света.

— А теперь?

— Теперь думаю, что там я уж точно получал бы больше. И у меня было бы целое стадо «феррари».

— Что верно, то верно, — согласилась Крис, нагоняя его; он остановился, глядя на травяное поле, где пара дюжин молодых людей обводила мячи вокруг расставленных конусов. — Но большинство футболистов к нашему с тобой возрасту уже отправляются на помойку. И что им остается? Ну да, кто-то пробивается в тренеры, но таких единицы. Остальные в конце концов оказываются за стойкой в каком-нибудь заплеванном баре, болтают о днях своей былой славы, поносят бывшую жену, которая выставила из дома.

Кевин ухмыльнулся:

— Думаешь, это было бы хуже?

— Конечно. Сам знаешь.

Обходя здание кругом, они увидели, как к ним направляется человек в шортах и фуфайке «Брэдфилд Виктории». Похоже, ему было лет сорок пять, но он пребывал в настолько хорошей форме, что возраст не удавалось определить точно. Если бы его темные волосы по-прежнему сохранили прическу «маллет»[9], его бы сразу узнали и болельщики, и даже те, кто совершенно равнодушен к футболу. Но теперь у него была короткая стрижка, и Кевин лишь спустя несколько мгновений сообразил, что перед ним один из кумиров его юности.

— Вы Терри Малькольм, — выпалил он, чувствуя, что ему снова двенадцать и он снова зачарован мастерской игрой этого полузащитника «Брэдфилда» и сборной Англии.

Терри Малькольм с улыбкой повернулся к Крис:

— Если меня когда-нибудь сразит Альцгеймер, ничего страшного, свое имя я уж точно не забуду. Поразительно, как часто людям нужно обязательно сообщить мне, кто я такой. Видимо, вы сержант Девайн. Имейте в виду, я только предполагаю. Надеюсь, я угадал, потому что ваш спутник не в моем вкусе и я не могу представить, как я буду называть его «Девайн» — «божественный».

По выражению его лица было видно: он привык, что его считают обаятельным весельчаком. Кевин, успевший разочароваться в своем былом герое, порадовался, что на Крис Девайн чары весельчака, судя по всему, не подействовали.

— Мистер Фланаган сказал вам, почему мы здесь? — спросил Кевин.

В голосе его сквозило недоверие: как человек, работающий в «Виктории», может держаться настолько легкомысленно, в то время как их ключевой игрок лежит при смерти?

Вопрос, казалось, осадил Малькольма.

— Сказал, — ответил он. — И поверьте, я очень переживаю насчет Робби. Но я не могу себе позволить выставлять напоказ свои чувства. В команде еще двадцать один игрок, и им нельзя терять мотивацию. В субботу нам играть со «спурами»[10] в чемпионате страны, а на этой стадии сезона мы не можем терять очки. — Он снова соизволил улыбнуться Крис. — Надеюсь, это не звучит бессердечно. Я уже сказал, что очень переживаю. Но нашим парням надо сохранять бодрость. В субботу мы должны выиграть — ради Робби. Еще один повод не нарушать режим.

— Согласна, — отозвалась Крис. — Вы должны выиграть, а мы должны узнать обо всех передвижениях Робби на протяжении сорока восьми часов перед тем, как в прошедшую субботу он почувствовал себя плохо. Мы хотим поговорить с его товарищами по команде. С теми, кто был к нему достаточно близок и знал его планы на период между окончанием тренировки в четверг и субботним завтраком.

Малькольм кивнул:

— Значит, вам к Павлу Алджиновичу и Филу Кэмпси. Когда мы останавливаемся в гостинице, Робби всегда живет в одном номере с Павлом. А Фил его лучший друг.

Однако Малькольм не двинулся с места, чтобы вызвать игроков.