Тайные дневники Шарлотты Бронте - [149]

Желтеют под солнцем высокие травы,

И ветви деревьев трепещут слегка,

И ветер с листвою заводит забавы,

И быстро по небу бегут облака.

Я видеть желаю, как вихрями пены

Морскую волну растрепал ураган;

Я слышать могу, как, бросаясь на стены

Прибрежных утесов, ревет океан![85]

ДОМ

Актон Белл (Анна Бронте; сочинено в Торп-Грин-холле)

Как ярко на солнце сверкая,

Играет лесной дикий плющ!

А буки вдали отражают

Корою серебряный луч.

Здесь солнце на милую сценку

С улыбчивых смотрит небес,

И слышен стон зимнего ветра

Сквозь кроны бессчетных древес…

Гремит над моей он главою,

Вдали находя свою смерть,

Но мне возврати мою пустошь,

Холмы, где ветров круговерть.

Где редкие, еле живые

Деревья едва ль загудят,

Но вереска дали родные

Тот дикий порыв возвратят…

В округу, где серые стены,

Верни ты меня поскорей,

Где сплошь поросло все бурьяном

И лжи не приемлет пырей.

И пусть хороша для прогулок

Округа высоких хором,

Прекрасны пусть светлые залы,

Верни, умоляю, мой ДОМ![86]

В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ МИСТЕРА НИКОЛЛСА НАД ПРАЧКАМИ ХАУОРТА

Патрик Бронте, ноябрь 1847 года

(с любящим поддразниванием своего викария)

Вот Хауорт — приход древней славы и скуки.

Тут всяк проповедник — кто в ризе, кто в юбке…

А пастор — старик, но с запальчивым нравом

Все рьяно меняет налево-направо;

Чтоб звонница здесь должный вид обрела,

Решил обновить наши колокола.

Викарий, что носит за дедом кадило,

Очистить надумал от прачек могилы.

С бельем отступают разбитые леди

На грядки, в сараи, и в сенцы, и в клети

И громко клянутся корытом и пеной,

Что голову скрутят ему непременно.

Мужья их ярятся — ну прямо беда:

Грозят линчевать его враз без суда.

Но хуже всего, что решили девицы:

Пусть он не мечтает любить и жениться![87]

ВЧЕРА КАРТИНУ УВИДАВ

Бренуэлл Бронте (не опубликовано, в виде черновика; 1843 или 1844 год; написано в Торп-Грине после того, как миссис Робинсон показала Бренуэллу свой автопортрет)

В ее картине скрыт намек

За каждою деталью.

За тенью солнечный денек,

Улыбка за печалью.

Где создал Бог цветущий сад —

Пейзаж объят тоскою.

Прямое сердце, честный взгляд —

Под маской плутовскою.

Ах, леди! Если мне велишь

Исправить лист этюдный,

На нем не трону разве лишь

Рассвет улыбок чудный.

Я летнему оставлю дню

Оттенок счастья чистый.

Я грусть с веселых лиц сгоню

И влагу с глаз лучистых.

Покой я сердцу дам тому,

Что мой покой украло.

Явлю шедевр Творца — ему

Не нужно покрывало.

За этот труд прошу я дать

Мне царскую награду:

ТВОЮ УЛЫБКУ УВИДАТЬ

И БЫТЬ С ТОБОЮ РЯДОМ[88]

ЛИДИЯ ГИСБОРН

Бренуэлл Бронте (не опубликовано; написано в июле или августе 1845 года после увольнения из Торп-Грин-холла.

Лидия Гисборн — девичье имя миссис Робинсон)

Душа в смятении лишь смерти ждет

И разрешения уйти в полет.

Моя бездонная тоска бессонная,

Неугомонная тогда заснет.

Не лучше ль в гроба лечь ночную тьму,

Чем в эту тьму облечь и жизнь саму?

Боль черной птицею в душе гнездится и

Не даст забыться мне в своем дому.

Нет мне пристанища, где жизнь шумит.

В груди страдающей мой дом стоит.

И не утешит свет, когда надежды нет,

И к той груди навек мне путь закрыт.[89]