Тайны Торнвуда - [2]

Сверкнула молния, оглушительно грянул гром. Грачи снялись со своих мест и улетели.

Бронвен подвинулась поближе ко мне.

– Мам? – В ее голосе послышалась паника.

Блоки, державшие гроб на весу, пришли в движение. Длинный черный ящик начал опускаться. Я схватила Бронвен за руку, и мы прижались друг к другу.

– Все будет хорошо, Брон.

Я хотела ободрить ее, но каким образом все может снова быть хорошо?

В поисках поддержки я ухватилась за воспоминание: лицо Тони, каким я больше всего хотела его запомнить, – румяные щеки, черные волосы встрепаны, голубые, как сапфиры, глаза светятся, когда он смотрит на крохотный сверток – свою новорожденную дочь, которую держит на руках.

– Какая она красивая, – бормочет он. – Настолько красивая, что невозможно оторвать взгляд.

Бронвен потянула меня ближе к краю могилы, и вместе мы не отводили взгляда от гроба. Казалось невозможным, чтобы человек, который так любил жизнь, лежал теперь в этой болотистой земле под завесой дождя. Невозможным, что именно он из всех людей так легко сдался.

Бронвен поцеловала собранный ею для отца подарок и выпустила его из рук – он упал на крышку гроба. В свертке лежало ее письмо для него, пакетик его любимых лакричных конфет и шарф, связанный Бронвен к дню рождения отца. Я услышала шепот дочери, но дождь заглушил слова. Когда ее плечи задрожали, я поняла, что она сейчас заплачет, и сказала:

– Идем.

Мы повернулись и начали спускаться по склону к тому месту, где я поставила свою старенькую «Селику». Пока мы шли, к нам поворачивались головы, лица казались бледными на сером кладбищенском фоне.

Не обращая на них внимания, я на ходу обняла Бронвен за плечи. Рукав у нее промок, и сквозь ткань я ощутила холод тела. Девочке требовалось попасть домой, в кокон тепла и безопасности знакомой территории; ей сейчас были нужны суп с тостом, пижама, пушистые тапочки.

– Одри!

Я подняла глаза и от неожиданности отпустила Бронвен. Разом ослабела, во рту пересохло. Что за глупый страх? Я сделала вдох и обрела дар речи:

– Здравствуй, Кэрол.

Безупречное, словно вырезанное из мрамора лицо, прорывающееся во взгляде напряжение, волосы завязаны в узел на затылке. Я, как обычно, поразилась красоте этой женщины.

– Я рада, что вы пришли, – тихо проговорила она. – Тони захотел бы, чтобы вы обе присутствовали. Здравствуй, Бронвен, милая… Как ты?

– Хорошо, спасибо, – уставившись в землю, вяло ответила Бронвен.

Я достала ключи.

– Брон, подождешь в машине?

Дочь взяла ключи и поплелась вниз по мокрому склону. У подножия холма она пробиралась между автомобилями, пока не отыскала «Селику». Мгновение спустя она скрылась в салоне.

– Как она на самом деле? – спросила Кэрол.

– Справляется, – ответила я, не вполне уверенная, что это правда.

Мы стояли одни на склоне. Участники похорон, подгоняемые дождем, торопились вернуться в свои машины. Кладбище почти опустело. Кэрол смотрела вниз по склону, поэтому я украдкой пристальнее взглянула на нее – восхищаясь совершенными чертами ее лица, дорогой одеждой, манерой держаться. На Кэрол было черное платье, приталенное и элегантное, у основания шеи поблескивал кусочек льда. Вероятно, бриллиант. В уголках глаз собрались тоненькие морщинки, но они лишь усиливали ее очарование. Неудивительно, что ради нее Тони бросил все.

Кэрол поймала мой взгляд и нахмурилась.

– Я знаю, о чем ты думаешь. О том же, что и все остальные… Но ты ошибаешься. Мы с Тони отлично ладили, наш брак… – Она судорожно вздохнула. – Наш брак был как никогда крепким. Отношения у нас были хорошие в течение долгого времени.

– Ты не могла знать наверняка, Кэрол.

Она покачала головой, ее взгляд остекленел.

– Но ведь в том-то все и дело, верно, Одри?.. Уж я-то должна была знать.

– В поступке Тони нет ничьей вины. Не вини себя.

– Я не перестаю думать, что если бы я… проявляла больше внимания. Была бы заботливее. Понимаешь, в тот вечер, когда он уехал, я поняла: что-то произошло.

Я нахмурилась.

– О чем ты?

– Ну… мы сидели дома в гостиной. Я смотрела телевизор, а Тони пролистывал газету. Я взглянула на него, а он сидел, уставившись в пустоту… Страшно побледневший. Затем встал, сложил газету и направился к двери. И все повторял: «Они его нашли. Они его нашли». Потом вышел из дома. Я слышала, как завелся автомобиль, как зашуршали колеса по гравию дорожки. Тогда я видела его в последний раз.

– Что он имел в виду? Кого нашли?

Кэрол покачала головой:

– Не знаю. Потом уже я просмотрела газету, которую он читал, надеясь найти подсказку, но там не было ничего, что дало бы зацепку… Можешь представить, в каком я была отчаянии.

– Он не звонил?

– Нет, но десять дней спустя позвонили из полиции. – Кэрол шагнула ближе, стараясь поймать глазами мой взгляд. – Скажу тебе, что это было самое страшное потрясение в моей жизни. Тони умер, вот так. Когда мне сказали, что его тело нашли в Квинсленде, рядом с городком под названием Мэгпай-Крик, я подумала, что говорят о ком-то другом… Господи, это было так внезапно, так неожиданно. Я не знала, что у него есть ружье…

Я вздрогнула, и глаза Кэрол расширились. На ее реснице задрожала слезинка.

– Прости, – сказала Кэрол, – но это самое странное. Тони боялся огнестрельного оружия… он ненавидел любое насилие, ведь так?