Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации - [43]

Остальные послания имели более прямое отношение к тайной войне. В четвертом письме султан выступал в несколько неожиданной роли ходатая за Николо Чибо, архиепископа города Арля и любимца умершего папы Иннокентия VIII. Баязет просил Александра возвести архиепископа в сан кардинала. Султан хлопотал за Чибо уже не первый раз. В свое время Иннокентий согласился удовлетворить желание повелителя османов, но неожиданно умер, не исполнив своего обещания. Теперь султан возобновил свою просьбу, мотивируя ее заслугами архиепископа, который, мол, предан «душой и телом и несет самую верную службу обеим сторонам». Эта трогательная забота о благополучии и церковной карьере достопочтенного прелата имела весьма солидную основу: Чибо нес «самую верную службу» султанской разведке. Именно архиепископ был, по всей вероятности, тем высокопоставленным лицом в папской курии, которое помогало турецкому агенту Христофино ли Кастрано (по собственному его признанию) в попытке убийства Джема.

Однако поскольку турецкая секретная служба даже с помощью архиепископа не сумела выполнить султанского поручения, Баязет решил обратиться за помощью к самому Александру VI.

В пятом письме султан просил папу устроить дела Джема, который все равно когда-нибудь должен умереть, таким образом, чтобы «его душа сменила эту юдоль скорби на лучший мир». За тело Джема султан обещал 300 тыс. дукатов, за которые, добавлял он, «Ваше святейшество сумеет купить Вашим сыновьям княжества».

Вопрос заключался, разумеется, не в этике. Александр VI, как мы знаем, отправил на тот свет впоследствии не какого-нибудь турка, а кардиналов святой церкви, чтобы завладеть их имуществом. Все дело было в том, стоило ли даже за такие деньги лишаться «турецкой пенсии».

Да и к тому же произошла досадная неприятность. По дороге в Рим Буцардо и Касим-бей были захвачены людьми Джованни делла Ровере (брата кардинала делла Ровере, ставшего позднее папой под именем Юлий II) — смертельного врага Александра Борджиа. У турка отобрали 40 тыс. дукатов и письма, а Буцардо оставили под стражей. Джованни делла Ровере хотел вначале только получить деньги, которые, по его мнению, ему был должен Александр VI. Однако захваченные документы оказались настолько занятными, что делла Ровере заставил Буцардо подтвердить их подлинность, а затем и довел до всеобщего сведения.

Разоблачение тесной взаимосвязи папских интриг и оттоманской секретной дипломатии вызвало немалый скандал. Но Александр VI был не из тех, кого смущали подобные злополучные происшествия. К тому же обстановка в Италии претерпела существенные изменения. Успехи Карла VIII заставили папу круто изменить позицию и вступить в союз с французским королем. Папа обязался — в обмен на уступки Карла VIII — передать Джема в руки французов. Однако вскоре турецкий принц неожиданно скончался. Осталось неясным: пал ли он жертвой убийцы, подосланного султаном, или отравителя, действовавшего по предписанию папы?

Современники склонялись к последнему предположению, считая, что «яд Борджиа» и здесь был пущен в ход для получения от султана обещанного возмещения в 300 тыс. дукатов. Однако уже тогда задавали вопрос: где имелись гарантии, что султан выплатит деньги? Ла и доставить в Константинополь труп Джема было тогда нелегко. Так что, кто знает, может быть, Лжем умер и естественной смертью. Тело скончавшегося принца служило еще долго предметом спекуляций, в которых участвовали французы, неаполитанцы, арагонцы, пока Баязет не заполучил его в свои руки и похоронил с приличествующей торжественностью. Но это уже другая история, уводящая нас в сторону от папы Александра VI и его достойного окружения.

Непобедимый Барбаросса

В зное и расслабляющей духоте южного лета медленно скользит неуклюжий, глубоко сидящий в воде купеческий корабль. Легкий ветер почти не трогает паруса. Матросы заняты своими будничными делами, а свободные от вахты, собравшись группами, слушают рассказы бывалых моряков об опасностях, которые таят столь спокойные с виду просторы Средиземного моря. Да и у редкого матроса не было в родном порту знакомого, или побывавшего в плену у корсаров, или испытавшего ужасы жестокого боя против пиратских кораблей. Правда, как будто бы ничто не угрожало благополучному плаванию «купца», как именовали обычно торговый корабль… Да и разве не господствует в Европе не столь уже частый гость — мир? Пушечный выстрел, многократно повторенный эхом, нарушил царящий покой. Из-за прибрежных скал вырвалось на морской простор несколько небольших легких шхун, набитых людьми в пестрых восточных халатах, подпоясанных широкими ремнями, за которые были засунуты пистолеты и острые кривые ятаганы. Сомнения нет — пираты! Одного взгляда на паруса опытному капитану достаточно, чтобы понять невозможность бегства от быстро скользящих по воде корсарских судов. Конечно, «купец» вооружен, но много ли шансов у неуклюжего, медленно двигающегося корабля задеть своими выстрелами ловко маневрирующие пиратские фелуки. Быть может, обойдется, мелькает трусливая мысль. Быть может, рейс пиратов ограничится осмотром паспортов, ведь алжирский бей обязался не трогать корабли тех стран, которые уплачивают ему ежегодную субсидию. Пока длятся колебания, пока команда, наскоро расхватавшая оружие, стоит в нерешительности, раздается глухой треск абордажных крюков, переброшенных с головного корабля корсаров, — и палубу «купца» заполоняют бородатые мускулистые люди, выкрикивающие леденящий душу боевой клич… Через несколько минут все кончено — за борт летят трупы матросов, пытавшихся оказать сопротивление, остальных членов экипажа заковывают в цепи. Их ждут путешествие в трюмах, невольничий рынок и долгие беспросветные годы тяжелого рабского труда. Они разделят эту участь с десятками тысяч других моряков, жителей прибрежных мест, попавших в цепкие руки корсаров.