Тайны «снежного человека» - [7]

В 1920 году произошел инцидент, который оставил довольно значительное впечатление, а мог бы полностью или частично остаться незамеченным, если бы не цепь практически ничтожных ошибок. Надо отметить, что в отсутствие упомянутых ошибок почти наверняка проблема "снежного человека" осталась бы мало известной и даже в наши дни была бы представлена в совершенно ином свете или осталась бы чем-то вроде легенды о "морских чудовищах". А началось все с телеграммы, отправленной подполковником (ныне сэром) С.К. Говардом-Бери, который был членом разведывательной экспедиции, отправленной в район горы Эверест.

Экспедиция продвигалась к вершине по северному склону, то есть со стороны Тибета. Когда члены экспедиции достигли высоты 17000 футов (примерно 5200 м) у перевала Лхапка-Ла, в бинокли они увидели нескольких существ, двигавшихся по заснеженному плато высоко над ними. Людям потребовалось определенное время и много усилий, чтобы добраться до того места на плато, где они заметили неизвестных созданий. Но прибыв туда, они нашли только огромные следы, которые подполковник Говард-Бери позднее оценил "как в три раза превосходящие по величине следы среднего человека". И тем не менее он заявил, что следы были оставлены "отбившимся от стаи очень крупным серым волком" (нелогичность этого утверждения мы обсудим позднее, а здесь заметим, что большая группа людей видела несколько движущихся объектов, а не "единственного волка", и потом непонятно, как подполковник умудрился по оставленным следам точно определить масть зверя; далее, волк ни при каких обстоятельствах не мог передвигаться только на двух конечностях; наконец, в том районе волки вообще отсутствуют!). Однако несмотря на это заявление, шерпы-носильщики, входившие в состав экспедиции, решительно не согласились с остальными членами и, в свою очередь, сообщили, что следы были оставлены человекообразным существом, которого они называли Меток-Кангми.

Подполковник Говард-Бери, вероятно, был заинтересован этой историей, которую сам он воспринимал как местный фольклор, но, как и все, кто вступал в контакт с шерпами, будучи исполнен к ним самого глубокого уважения, счел возможным включить их рассказ в рапорт, который отослал в Катманду, столицу Непала, чтобы оттуда по телеграфу переслать его своему начальству в Индию. И с этого момента начинается цепь странных ошибок. Оказывается, что подполковник Говард-Бери вследствие либо неправильной передачи звуков, либо допущенной ошибки неправильно записал название существа, услышанное от шерпов. Он также не мог знать, что ему говорили об одном из нескольких типов существ, известных шерпам, и что в данном случае шерпы, очевидно, стараясь подчеркнуть этот факт, с одной стороны, и в то же время внести ясность, с другой стороны, использовали общее название для всех этих существ, то есть "канг-ми", которое для их собственного языка было иностранным. Этот термин является разговорным для некоторых районов Тибета, хотя даже там он считается наполовину иностранным словом — "канг", очевидно, имеет китайское происхождение, а "ми" является одной из форм для непальского слова "мех". Таким образом, комбинация этих двух частей означает в переводе "снежное существо". Вместо "метох" подполковнику было бы лучше написать "мех-тех", то есть название, которое мы часто будем слышать впоследствии и которое в буквальном переводе означает "дикое существо ("тех") размером с человека ("мех")". Однако затем свою лепту в путаницу внес индийский телеграфист, который то ли по ошибке, то ли пытаясь транскрибировать незнакомое слово на индийский язык, передал это слово как "метх".

Те, кто принимал телеграмму в Индии, были не знакомы ни с одним языком или диалектом, распространенным в Тибете, но на них подействовал тот факт, что Говард-Бери, видимо, считал информацию достаточно важной, если решил переслать свой отчет по телеграфу. Поэтому они обратились за помощью к некоему источнику всеохватной мудрости. Им оказался замечательный господин по имени Генри Ньюмен, который в течение многих лет вел самую захватывающую рубрику в газете "Калькутта стейтсмен" по всем мыслимым темам и мог считаться самым авторитетным и к тому же всегда доступным источником всевозможных сведений. Однако на самом деле этот господин не был знаком с туземными языками и диалектами, распространенными в Восточном Тибете, а также в Непале, но это не остановило его, и он немедленно перевел термин "метх кангми". По его категорическому заявлению этот термин в переводе с "тибетского" языка означает "снежный человек". Результат был сравним разве что с взрывом атомной бомбы.

Никто, и в особенности пресса, вероятно, не смогли бы отказаться от такого замечательного термина. Репортеры подхватили его с энтузиазмом и отводили теме "снежного человека" полосы в своих газетах, но при этом не сообщали почти ничего конкретного. Британская пресса писала об этом взахлеб, и публика была вполне довольна. Потом наступило затишье. В то время, как теперь это стало известно, несколько энергичных людей приступили к беспристрастному систематическому изучению всех вышедших статей о "снежном человеке" и набрали достаточно фактов для того, чтобы убедить своих редакторов в том, что вся эта история не обычная кратковременная газетная шумиха, а рассчитанная на годы, хорошо продуманная кампания.