Альме, которая притерпелась к многоножкам и ко мне
Так как мне вовсе не хотелось превращать свое повествование в нескончаемый бессвязный монолог, изобилующий сплетнями, личными предрассудками и доморощенными анекдотами, я совершенно сознательно свел все, что касалось нас лично, к сухой скороговорке, сообщая только об отъезде или прибытии на место. Джунгли и обитающие там животные — вот то, ради чего мы отправились в путь и что меня, прежде всего, интересовало. А сопутствовавший этому пестрый калейдоскоп волнений, удовольствий, разочарований и забот, несомненно, для нас немаловажных, на всех остальных, я уверен, только нагнал бы невыносимую скуку. Во всяком случае, такие подробности могли пригодиться лишь для фельетона газетного борзописца, который бы всех нас сильно недолюбливал, и меня в первую очередь, вот там все это было бы описано с подлинной объективностью.
Однако рассказ, лишенный какой бы то ни было последовательности, может вызвать у читателя раздражение, особенно если в нем то и дело возникают и неожиданно исчезают некие таинственные личности, обозначенные только именем или прозвищем. Чтобы избежать обеих нежелательных крайностей, я предлагаю карту наших странствий в самом примитивном исполнении и сопровождаю ее нижеследующим лаконичным пояснением.
Мы с женой отбыли из Англии за два дня до рождественских праздников, в конце 1936 года, и прибыли на Ямайку как раз к каникулам. Затем мы отправились бродить без маршрута по Вест-Индии, наслаждаясь ее красотами, однако таская за собой повсюду ящик для сбора коллекций. Мы старались отдыхать, насколько это возможно для страстного зоолога и не менее страстного фотографа, в стране, где каждого из них манит множество интереснейших объектов. В феврале мы добрались до острова Тринидад с набитым битком ящиком для коллекций.
Больше мы были не в силах сопротивляться. Слишком неодолимо манила нас страна, где было такое изобилие невиданных зверей, особенно ее джунгли, перед которыми мы не могли устоять. До нас как раз дошли слухи о том, что там намечаются некоторые зоологические исследования. Иного предлога нам и не понадобилось, и мы, не мешкая, запаслись самым необходимым для жизни в джунглях. Теперь мы искренне считаем, что именно тогда и начались наши настоящие каникулы.
На Тринидаде мы провели всего два месяца — жили в палатке почти на самой вершине горы в государственном лесном заповеднике, занимающем большую часть северных нагорий. В этих лесах никто не живет, только изредка туда забредают охотники-одиночки с лицензиями. Это последний клочок первозданной тринидадской земли, какой она была до Колумба. Вместе с нами там обитал тринидадец по имени Вернон Диксон Каприата, в чьих жилах текла кровь англичан, французов, испанцев, негров и, без сомнения, карибских индейцев. Смею вас уверить, эта удивительная личность обладала всеми наивысшими достоинствами своих предков. Он был лучшим из охотников, каких нам приходилось встречать в Новом Свете, и самым расторопным помощником во многих других делах. Если вы собираетесь вести такую же работу в тех местах, советую вам запомнить его имя.
Когда мы наконец спустились с горных высот и ознакомились с ожидавшей нас почтой, выяснилось, что нужно добыть несколько очень редких видов животных на Гаити — а мы как раз туда и собирались! Более того, научные общества, которым были нужны эти животные, весьма великодушно соглашались оплатить расходы по их отлову. Итак, мы распрощались с Тринидадом и отправились через Кюрасао на Гаити, куда и прибыли в конце мая.
Мы провели там большую часть времени, собирая рептилий, змей и прочую мелочь, о которой я писать не буду. Положа руку на сердце — ни окружающая местность, ни наша добыча не интересовали и до сих пор не интересуют нас так, как жизнь джунглей. На Гаити нам дважды сказочно повезло: во-первых, мы получили, практически даром, настоящий «Роллс-ройс», а во-вторых, свели знакомство с неким Фредом Олсопом, который стал нашим постоянным спутником и сотрудником. Англичанин, он прожил много лет на Гаити. Бесчисленные, не поддающиеся определению причины связали нас троих крепчайшей дружбой, так что Фред решил провести свой отпуск вместе с нами, в путешествии в Сосновые леса. Привело это, попросту говоря, к тому, что Фред, увлеченный зоологическими открытиями, бросил прежнюю работу и связал свою жизнь и судьбу с нами.
Примерно в то же время в Соединенных Штатах вышла моя книга [1], где были описаны самые веселые эпизоды нашей экспедиционной жизни в Западной Африке, и на нас свалились деньги, совершенно не нужные в жизни бродячих зоологов. Это неожиданное богатство, притом, что до обычных мест, где принято сорить деньгами, было далековато, привело к тому, что я составил собственный план применения этих богатств. Экспедиция в Западную Африку проводилась на средства научных обществ, которые оплатили все расходы. Добычу экспедиции можно разделить на три части: первая — коллекция из нескольких тысяч экземпляров, предназначенная для изучения в музеях; вторая — оригинальные исследования, впоследствии записанные и опубликованные в целом ряде научных журналов, в том числе сведения, послужившие исключительно ценным вкладом в познание животного мира; и вот теперь третья часть — книга.
