Тайны смутных эпох - [10]

Правда, Шемяка и его союзник Иван Можайский попытались создать новую антимосковскую коалицию в составе Можайска, Новгорода, Вятки и Казанского ханства. Иван Можайский даже попытался заручиться поддержкой Литвы.

Желая выиграть время, Шемяка заключил перемирие с Василием Темным. Но при этом отказался возвратить великокняжескую казну. Перемирие было прекращено. Решающее сражение стало неизбежным.

В это время на службу к Василию II пришли татарские царевичи Касим и Якуб.

Касим стал верным и надежным союзником Москвы. Его народ – касимовские татары – стал одним из этнических компонентов России. Эти союзники внесли свой вклад в дело объединения России. (А в 2001 году в Казани татарские националисты сожгли чучело Ивана Грозного!)

Решающее сражение произошло у Галича в 1450 году. Войско Шемяки было разбито; сам он бежал в Новгород.

Так завершилось смутное время. Правда и народ оказались на сто роне Васил ия II, точ нее сказать, на сторо не Великог о княжества Московского, которому суждено было в недалеком будущем стать сердцем объединенной России.

Могло ли быть иначе? Г.В. Вернадский привел на этот счет высказывание немецкого историка первой половины XX века Б. Спулера: «Улуг-Махмед глупо упустил великолепный шанс полностью подчинить Великое московское княжество» (имеется в виду освобождение Василия II и отмена похода на Москву). Вернадский справедливо иронизировал: «На самом деле Улуг-Махмед, по-видимому, лучше понимал ситуацию, чем его советчик двадцатого века. Времена Тохтамыша закончились…» Но дело было не только в ослаблении Золотой Орды. Главное – решимость русского народа, особенно москвичей, защищать свое Отечество.

Вспомним историю Великой Отечественной войны. В 1941 году немецко-фашистские захватчики вторглись в СССР и Красная армия терпела тяжелые поражения, неся огромные потери. Гитлер рассчитывал на то, что советское правительство во главе со Сталиным рухнет, а русский народ покорится более мощному противнику. В этом отношении Улуг-Махмед проявил куда больше проницательности и предусмотрительности.

Когда народ поднимается против иноземного владычества, то покорить его практически невозможно. Татарский хан понимал, что его может ожидать: партизанская война, повсеместные бунты, а потом неизбежное поражение.

Русский народ стал сознавать или чувствовать себя единым этносоциумом. Возможно, он впервые осознал свое достоинство и величие: московский люд сам справился с паникерами и, несмотря на отсутствие руководящих господ, организовал оборону.

До этого в головах людей преобладала смута – не было ясного понимания сути происходящих событий. Общественные симпатии склонялись то в одну, то в другую сторону. По этой причине поочередно побеждали то сторонники централизованной власти, то сепаратисты.

Казалось бы, какая разница простому человеку, кто станет его господином; останется ли он в Великом княжестве или в небольшом удельном княжестве Московском? (Как тут не вспомнить, что еще недавно доводилось слышать мнение о том, что незачем горевать о какой-то великой России – СССР: жилось бы в достатке и уюте пусть и в небольшом Московском царстве-государстве. Так говорили вполне нормальные и весьма образованные русские интеллигенты конца XX века.)

Русские люди XV века поняли, что расчленение на небольшие слабые удельные княжества означает конец Руси независимой и могучей. И это ясное осознание реальности означало преодоление смуты.

ИЗ СМУТЫ – С ЧЕСТЬЮ

В 1453 году произошли два события, повлиявшие на отечественную историю. Турки при поддержке Венецианской республики завладели Константинополем. Христианские кресты над его храмами сменились исламскими полумесяцами. Второй Рим пал.

Ватикан тоже мог праздновать победу. Его духовному сопернику – греческой православной церкви – был нанесен тяжелый удар. Как видим, законы конкуренции свирепствуют и в духовной сфере, даже в церквях, считающих себя христианскими.

Москва, став прямой наследницей Византии, могла теперь претендовать на титул Третьего Рима.

В том же году в новгородской эмиграции скончался неутомимый борец против возвышения Москвы и за сохранение феодальной раздробленности Дмитрий Юрьевич Шемяка. Многие источники подчеркивают, что смерть была насильственной, что он «умре с отравы», «умре напрасно», «даша ему лютого зелия».

Ермолинская летопись указывает, что яд для отравы Шемяки привез из Москвы в Новгород московский дьяк Степан Бородатый. Он якобы подкупил повара Дмитрия Шемяки по прозвищу Поганка, который и преподнес это «зелие» за обедом «в куряти», отчего князь и скончался.

Скорее всего, так предполагали многие современники, поскольку Василий II, главный противник Шемяки, был заинтересован в его устранении.

Однако у нас нет оснований доверять сведениям летописцев, которые ссылаются на «людскую молву». Подобные источники нельзя считать надежными. Слухи слухами, но не исключено, что вызваны они догадками или дезинформацией.

Князь Шемяка оказался в Новгороде в то время, когда городская элита была заинтересована в налаживании отношений с Москвой, победившей в феодальной войне. Строптивый беглец, нашедший пристанище в их городе, был им неудобен и даже опасен. Его присутствие обостряло и без того напряженные отношения между двумя крупнейшими политическими, экономическими и торговыми центрами Руси.