Тайны смотрителя маяка - [42]

Он нажал кнопку, и мы увидели очертания Лисьей горки. Сначала расплывчато, потом резкость отрегулировалась. Лиса спала. Вот она начала шевелить лапами, подняла морду. Осторожно встала, несколько ошалело поглядела вокруг. Обнюхала землю около норы, заглянула в нору и отпрянула. Видно, ее смущал человечий запах, который еще оставался. Потом, покрутившись еще немного и удостоверившись, что посторонних нигде, рядом нет, она шмыгнула в нору — и пропала из виду.

— Все! — удовлетворенно сказал отец. — Водворена на место. А теперь короткий отдых, и отправимся за второй лисой.

Мы на полчасика разбрелись по своим комнатам. Фантик опять залегла читать «Парк Юрского периода», Ванька стал возиться с недособранной картинкой-головоломкой, а я просто растянулся на кровати. Ко мне опять вернулось ощущение какой-то несостыковки во всей этой истории, и надо было разобраться с блуждающими разрозненными мыслями.

Скорее всего, меня смущало то, что слишком усердно никто никого не хотел выдавать. Птицын — яхтсменов, яхтсмены — Птицына, самогонщик — опять-таки Птицына, и Птицын самогонщика (что, впрочем, вполне понятно). Чумов и Шашлык — «деда», милиция — нас Чумову и Шашлыку, смотритель маяка — лисиц и вообще то, что ему известно… А ему должно быть что-то известно, ведь он находился поблизости от места событий… Если силуэтчики плавали к берегу в спасательной шлюпке, чтобы снять интервью с Птицыным и забрать у него крестовок, то, скорее всего, смотритель маяка должен был это заметить… А уж откуда лисицы взялись, он тем более должен был сообразить! Не мог он всерьез уверять, будто ведать не ведает, откуда они объявились на острове…

Мне казалось, что в нежелании выдавать друг друга, в которое утыкаешься со всех сторон, должен быть какой-то общий центр, общая точка… Может быть, не большой и броский центр, как стандартные видеокассеты, к которым мы привыкли, а маленький, трудно различимый, как рабочие видеокассеты, которые нам продемонстрировал дядя Сережа. Интересно, телевизионщики пользуются такими же маленькими кассетами или в их камеру можно вставлять и большие, нормального размера?.. Я ведь не видел, какими кассетами они пользуются. Миша забирал кассеты без нас. Я автоматически вообразил, что у него в сумке лежат большие, нормальные кассеты, но ведь там могли лежать и маленькие…

Словом, вернулся я к основной мысли: если обнаружить эту точку, этот неприметный центр, вокруг которого все вертится, то все объяснится и встанет на свои места. Может, и глупая мысль, но мне она почему-то казалась очень правильной.

Беда в том, что от этой мысли я дальше не мог сделать ни шагу. И когда мы отправились к маяку — я, Ванька, Фантик, отец и дядя Сережа, я нисколько не продвинулся в своих раздумьях.

Мы вышли на поле и увидели, что у входа на маяк стоит смотритель и оживленно разговаривает с тремя яхтсменами. Казалось, они время от времени даже руками взмахивают, будто обсуждают что-то очень горячо. При этом было не похоже, что они ссорятся. Они именно обсуждали что-то, и, видимо, у яхтсменов было свое мнение, а смотритель навязывал им свое, потихоньку склоняя на свою сторону.

— Интересно, о чем они спорят? — сказал Ванька.

— Наверно, обратились к Виссариону Севериновичу за советом как к местному жителю: стоит им выдавать Птицына или нет, — хмыкнул отец. — Судя по всему, Севериныч убеждает их не делать того, что они хотят. Ну, он им мозги запудрит! Он ведь вполне может претендовать на титул Барона Мюнхгаузена Всея России и не отпустит этих несчастных до тех пор, пока у них голова не закружится и они не перестанут соображать, на каком они свете!

— У тележурналистов должна быть устойчивая психика, — рассмеялся дядя Сережа. — Ведь им приходится иметь дело с самыми разными людьми.

— Мне кажется, Севериныч самую устойчивую психику раскачает, если начать принимать каждое его слово за чистую монету, — иронически заметил отец.

При виде нас собеседники умолкли.

— В общем, ладно, до вечера! — сказал Павел.

— До вечера! — откликнулся Виссарион Северинович.

— Здравствуйте! — сказал я. — А вы все сидите на приколе?

— Да, попросили задержаться еще на сутки, — ответил Алик. — Ничего не поделаешь, надо так надо.

Павел внимательно приглядывался к ружью, висевшему за плечом отца.

— Простите, вы охотник? — поинтересовался он.

— Нет, — ответил отец. — Смотритель заповедника.

— Семеныч за лисой притопал, усыпить и в заповедник вернуть, — вмешался смотритель маяка. — Точно, Семеныч?

— Все точно, — кивнул отец. — Где лиса?

— За моей лодкой пристроилась, — сообщил Виссарион Северинович. — Даже ямку там себе выкопала, возле убежища.

— Вот и хорошо.

— Простите, а можно снять на видео, как вы будете ее усыплять и забирать? — спросил Сергей.

— Пожалуйста, — ответил отец. — Только не мешайте и лису не вспугните.

— Ни в коем случае… Я мигом! — И Сергей помчался к яхте.

— Интересная, наверно, у вас работа… — проговорил Павел.

— Да, ничего себе, — кивнул отец.

— Вы не хотели бы о ней рассказать?

— Для программы «Силуэт»? — осведомился отец. — Да нет, пусть другие о себе рассказывают.

— Из-за этой дурацкой истории все вокруг уже знают, кто мы такие! — с досадой проговорил Алик.