Тайны Шерлока Холмса - [32]

И тут знаменитого археолога поторопил его спутник:

– Профессор, нам осталось преодолеть всего несколько ярдов! Вон, посмотрите! Отсюда уже можно разглядеть курган. Он прямо перед вами. Как вы видите сами, я в точности исполнил ваши распоряжения и скрыл следы своих скромных попыток провести раскопки собственными силами.

– Не могу сказать, что доволен тем, как вы с этим справились, – резко ответил профессор. – Невооруженным глазом видно, что здесь рыли землю.

Несмотря на явное неудовольствие любительским подходом Уэбба к делу, Аддлтон склонился над захоронением и принялся внимательно его изучать, позабыв свои тревоги.

Уэбб визгливо рассмеялся:

– Любезный сэр, это место совершенно безлюдно. Поглядите по сторонам. Здесь ни одной живой души! То, что мне удалось обнаружить погребение, я считаю огромной удачей. Итак, профессор, как вы пожелаете действовать дальше? Хотите прямо сейчас приступить к раскопкам или предпочтете дождаться завтрашнего дня? Меньше чем через час уже стемнеет.

Едва он договорил, как раздался громкий вопль, столь неукротимый и пронзительный, словно его издал не человек, а некое дикое злобное животное, обитающее на пустоши:

– Месть!

Откуда именно донесся крик, сказать было невозможно. Складывалось впечатление, что он звучал отовсюду, эхом отражаясь от развалин машинного здания и окутанных саваном тумана пиков.

Я почувствовал, как этот воинственный клич заставил содрогнуться даже окружавшие нас камни, и на какой-то миг вообразил в смятении, будто возопил один из древних монолитов. Эта мысль привела меня в такой ужас, что в жилах застыла кровь.

Вопль напугал лошадь Монтегю Уэбба, которая, встав на дыбы, заржала от страха. Эхом ей вторил наш пони, спрятанный в машинном здании.

Уэбб и профессор застыли как вкопанные и, подобно мне, принялись с ужасом оглядываться по сторонам.

Холмс дернул меня за рукав.

– Смотрите, Уотсон, – прошептал он, ткнув пальцем в нагромождение гранитных глыб.

Неожиданно на вершине этой кручи появилась фигура, будто бы по мановению волшебной палочки соткавшаяся из серого тумана. Даже сейчас мне сложно описать этот призрачный силуэт и впечатление, которое он произвел на меня.

Фигура была облачена в длинный черный плащ и казалась непомерно высокой и тощей – выше и костлявее любого из смертных. Несколько мгновений она оставалась неподвижной. Контуры ее четко очерчивались на фоне низких туч. Мне почудилось, что она-то и является средоточием злых сил, довлеющих над этим Богом забытым краем.

В следующее мгновение незнакомец воздел правую руку, и я уловил блеск зажатого в ней стального предмета.

Я почувствовал, как Холмс позади меня выхватил револьвер и, положив палец на спусковой крючок, прицелился в фигуру, маячившую на фоне мрачного неба.

Прежде чем я успел наставить на нее свой револьвер, произошло сразу несколько событий, так что я затрудняюсь сказать, какое из них произошло раньше, а какое позже.

Прогремели два выстрела, прозвучавших практически одновременно, отчего мне поначалу показалось, что громыхнуло только один раз. Я увидел вспышку пламени на вершине кряжа, и почти тут же профессор Аддлтон скорчился и упал ничком на древнее погребение, которое всего несколько мгновений назад изучал с таким интересом.

В тот же самый момент на гранитной круче полыхнула еще одна вспышка, и зловещая фигура издала вопль, столь же жуткий и леденящий кровь, как и первый крик, затем покачнулась и, выставив вперед руки, рухнула вниз со скалы на камни. В полете плащ развевался за ее плечами, как будто хищная птица сорвалась со своего гнезда на вершине пика, чтобы обрушиться на жертву.

Не успел я прийти в себя и собраться с мыслями, как Холмс, проворно вскочив, бросился к месту двойной трагедии.

Я кинулся следом, первым делом устремившись к профессору Аддлтону, который лежал ничком на склоне кургана. Оттолкнув Монтегю Уэбба, я присоединился к Холмсу, стоявшему на коленях перед неподвижным телом.

Пытаясь нащупать сонную артерию на шее профессора, я опустил взгляд и увидел жуткую рану от пули, попавшей несчастному в живот. Все мои усилия были бы тщетны. Жизнь Аддлтона спасла бы только немедленная хирургическая операция.

Из-за спины до меня донесся голос Монтегю Уэбба, который сделался еще визгливее от ужаса и перенесенного потрясения.

– Он сказал, что это шутка! Шутка, только и всего, – снова и снова повторял Уэбб.

– Он мертв? – спросил Холмс.

Великий сыщик уже встал с колен и, скрестив на груди руки, смотрел на безжизненное тело профессора с такой печалью, что я поспешил отвести взгляд, боясь нескромным вмешательством оскорбить его чувства.

– Жив, но рана очень тяжелая, – ответил я. – У него открылось внутреннее кровотечение. Лучше его не трогать, иначе мы его убьем.

Немного помолчав, Холмс взорвался.

– Это я во всем виноват, Уотсон, – с неожиданной страстностью в голосе промолвил он. – Нельзя было медлить!

С этими словами он скинул с себя длинное пальто и накрыл им профессора. В жесте моего друга было столько сострадательной заботливости, что у меня перехватило горло.

– Побудьте с ним, а я пока осмотрю другую жертву, – хрипло произнес я, изо всех сил стараясь сохранить бесстрастный вид, как того требовала профессия.