Тайны Питтсбурга - [35]

— …печень, проблемы с алкоголем, — продолжил Артур, встал и пошел в дом за пивом.

— Он не понимает, — вздохнул я.

— Все он понимает. И слышал это уже миллион раз. У нас раньше было такое представление о самих себя, то есть не о себе, а — как бы сказать? В точности как у тебя с твоим отелем. Как называются такие вещи, Бехштейн?

— Представление. Образ всего того, что вы хотели заполучить?

— Брось! Напряги извилины.

— Как насчет «проявления тяги к гигантизму»? — выдал я.

— Точно! — Он бросил мне в голову камешек. — Дурень. Так вот, что касается женщин. В те времена, когда Артур еще был бисексуалом… бисаксаулом… баксуксаулом…

— Брось!

— Заткнись. Вот, у нас тоже была своя фантазия. Представь свой отель, только вокруг него еще целый город, на весь горизонт. Вообрази себе все эти силуэты на фоне неба, огромные, в стиле ар деко, в лучах прожекторов, которые рассекают небо, безумно, дико. А потом появляются они, в мечущихся столбах света.

— Кто «они»?

— Огромные женщины! Роскошные, как Софи Лорен и Анита Экберг, только размером с гору. Они перешагивают здания и давят машины напедикюренными пальцами. В их волосах застревают самолеты.

— Представляю, — кивнул я.

— Вот это было «проявление тяги к гигантизму». — Надолго повисла тишина. Я слышал, как в доме спустили воду. — Слушай… это… Бехштейн… Когда я познакомлюсь с твоим отцом?

— Ты с ума сошел.

— Нет, я точно знаю, он мне понравится. Он тоже гигант. Я много о нем слышал. Говорят, он один из самых умных. Я бы хотел, чтобы ты меня представил. Если ты не против. Даже если ты против.

— Чем конкретно ты занимаешься у Дейва Стерна? Числами?

— «П» и «Д».

Он имел в виду «прием» и «доставку» для ростовщика: отвозишь своего принципала к незадачливому должнику, а затем наведываешься раз в неделю, чтобы забрать немыслимый процент с долга.

Сначала я не воспринял всерьез предполагаемое участие Кливленда в теневой жизни, но теперь внезапно до меня дошло. Кливленд на это способен. Он может разрушить барьер, отделявший мою жизнь от моей «семьи», вскарабкаться на стену, которой был я сам.

— Нет, Кливленд, тебе нельзя знакомиться с моим отцом! — В моем голосе сочетались шепот и жалобное хныканье, если такое возможно. — Лучше расскажи мне еще о прожекторах и гигантских женщинах.

— Помню-помню, — произнес только что вернувшийся Артур. — Это были его фантазии, не мои. Я только хотел знать, кто построил Фабрику по Производству Облаков. Которая, кстати сказать, не так уж велика.

— Эту фабрику построил Бог, — изрек Кливленд. — А Бог — гигант из гигантов.

— Неправильно, — возразил Артур. — Не существует никакой Фабрики по Производству Облаков. А также Бога, гигантских женщин и цеппелинов.

— Да пошел ты! — отмахнулся Кливленд. — Когда-нибудь они придут за мной. И за тобой тоже, так что готовься. И ты готовь своего отца, Бехштейн. — Он встал, направился в дом и больше не возвращался.

— А что там такое о твоем отце? — спросил Артур.

— Откуда я знаю? Он, наверное, перепутал меня с Джейн.

Следующим утром, глядя в зеркало на свое похмелье и стараясь уравновесить головную боль между руками, я услышал крики, потом глухие удары, раздающиеся перед домом, а после женский голос со знакомым южным акцентом. Я потащился посмотреть, в чем дело.

Кливленд и Джейн, приняв боевую стойку, топтались друг против друга возле парадной двери, рядом с двумя пакетами из универсама. Тут же стоял Артур в трусах и рубашке с надписью «Последний заказ» и осторожно наблюдал за происходящим с тонкой улыбкой, округлив глаза. Я вспомнил нашу первую встречу возле библиотеки. Джейн, стройная и загорелая, с выгоревшими почти добела волосами, была в клетчатом розово-желтом хлопчатобумажном платьице, которое плохо сочеталась с ее судорожно сжатыми кулаками, развитой мускулатурой плеч и яростными глазами.

— Ну давай! — подстрекал Кливленд. — Слабо?

— Не слабо, — отвечала Джейн. — Я тебе врежу.

— Привет, Джейн, — сказал я. — Замечательно выглядишь.

Она повернулась ко мне, разжала кулаки, улыбнулась, потом снова сосредоточилась на Кливленде и вкатила ему роскошный хук справа в челюсть. Кливленд отлетел к стене, прикоснулся пальцем к уголку рта и с удивлением уставился на подушечку, запачканную кровью. Затем, подарив мимолетную улыбку Джейн, мне, Артуру, он бросился на девушку, сбил ее с ног и с жутким грохотом повалил на деревянный пол. Они стали бороться, рыча и бранясь. Только и слышалось «дерьмо», «сукин сын» и тому подобное. У Кливленда было преимущество в весе, хотя сомневаюсь, чтобы он был сильнее ее.

— Брось, Джейн, Кливленд, хватит, — спокойно произнес Артур. Он посмотрел на меня, приподняв бровь, но не двинулся с места.

Я же пошел к ним, чтобы разнять, но получил неслабый удар по промежности. Было больно, и я, бездыханный, упал на иол. Джейн, уложенная на лопатки Кливлендом, сумела упереться коленом ему в грудь и толкнула его. Кливленд отлетел, Джейн вскочила и бросилась на него с криком «Кливленд!». Оба замерли. Они задыхались, я задыхался. Я с трудом встал на колени и увидел, как Кливленд засмеялся, а Джейн заплакала.

— Ох, Кливленд, — говорила она.

— Ты проехала сто пятьдесят миль только ради того, чтобы мне врезать?