Тайны Питтсбурга - [36]

— Да, — ответила она и всхлипнула с некоторой гордостью, потом вскинула голову и выпятила вперед подбородок.

— Правда?

— Нет, — сказала она, роняя голову ему на грудь и целуя его большой живот.

В этот момент вернулся Артур — я даже не заметил, как он выскользнул из комнаты. В руках он держал тазик с водой, который с ухмылкой опрокинул на их разгоряченные головы.

— С ними уже все в порядке, — простонал я. — Плесни лучше на мои несчастные яйца, ради всего святого!

— Я так долго ждал этих слов, — отозвался Артур.

Итак, Джейн теперь была с нами, и, хотя мне не хватало уединенности прошедшего дня, я находил эту девушку такой удивительной, замечательной и спортивной, что радовался ее приезду. Мы все были рады. Она вернулась к своей машине, чтобы достать багаж, громко и старательно распевая какой-то гимн, как девочка, которая этим утром разучила его в воскресной школе. Вернувшись в дом, она перестала петь, осмотрелась, выронила сумку и вздохнула. Достав из клетчатого чехла два выглаженных платья в горошек, она повесила их на ручку двери в гостиной, потом отнесла продукты в разорванной сумке из прихожей на кухню и бросила их на стойку.

— Только не это… салат, — простонал Артур.

Джейн привезла с собой пропасть овощей и принялась за приготовление салата, продолжая ради проформы отчитывать Кливленда.

— Ты изнасиловал нашу собаку, — говорила она, отправляя тонкие, почти прозрачные кружочки огурца в деревянную салатницу размером с велосипедное колесо. — В смысле…

Кливленд совершенно переменился. Он перешел с пива на апельсиновый сок, который она привезла с собой, и постоянно подходил к ней, чтобы обнять ее, вдохнуть ее запах, убедиться, что она действительно рядом. Мы с Артуром сидели за кухонным столом и, уплетая виноград, наблюдали за их примирением. Они напрочь забыли о нашем существовании или делали вид, что забыли.

— Они сказали, что ты умерла, — произнес Кливленд со счастливым лицом. — От дизентерии.

Джейн вспыхнула и выпалила:

— Ты их вынудил так сказать. — превращая морковь и редьку в оранжевые и зеленые монетки. — Ты не оставил им выбора. — Она сделала такой жест, будто перерезает себе горло ножом «Сабатье», и высунула язык. — Я слышала, ты не особенно убивался.

— Я был в отчаянии, — возразил он, и его лицо помрачнело, на мгновение он действительно стал отчаявшимся человеком. — Как тебе Нью-Мексико?

— Там было чудесно.

— Ошеломительно? Ошеломляюще чувственно? — Пока она резала овощи, он обращался вокруг нее, медленно, как Юпитер вокруг Солнца, рассматривая ее под разными углами, но на последнем слове резко изменил орбиту и мягко прижался к ней.

— «Ошеломляюще чувственно» — это еще слабо сказано, задница, — ответила она.

Джейн и Кливленд были вместе уже шесть лет, но, хотя они общались друг с другом накоротке, как очень близкие люди, между ними тем не менее вспыхивала та возбуждающая враждебность, какую обнаруживают только что образовавшиеся пары. Они словно бы до сих пор не решили, любят ли друг друга. Когда она смотрела на него с любовью, в ее глазах читались грусть и неодобрение, с какими обычно матери смотрят на своих непутевых сыновей. А Кливленд в разговорах с ней, хоть и ближе, чем с кем-нибудь, подходил к тому, чтобы изгнать издевку из голоса, не мог, однако, истребить ее до конца. Мне кажется, что он страшно ревновал. Нет, ни к какому-либо призрачному любовнику — их у Джейн не водилось, — а к тому, что составляло ее суть, к почти британскому сумасшедшему оптимизму, мании готовить салаты и совершать бесконечные прогулки. А Джейн, наверное, боялась за Кливленда, боялась того неизбежного дня, когда он все окончательно разрушит.

— Все любят шнитт-лук? — спросила она. — Я привезла свежий шнитт-лук. — Она с надеждой помахала пучком. — Держу пари, что с самого приезда вы не ели овощей.

— Мы ели бобы, — сказал я.

Пока она делала соус к салату, все молчали. Она насыпала в склянку по щепотке разных приправ, даже не глядя на этикетки. Я видел, как она бросила туда мускатный орех и карри. Подняв бутылочку к свету, она внимательно следила, как оседают крупинки и хлопья специй, медленно пересекая слои масла и уксуса, потом посмотрела на Кливленда.

— Знаешь, мне на самом деле ужасно понравилось в Нью-Мексико. Там так много разных интересных животных, и индейцы такие добрые. Представляешь, Кливленд, я видела гремучую змею! А еще там тьма мотоциклов. Мне кажется, что тебе там понравится. Я тут думала, что мы с тобой могли бы туда как-нибудь съездить.

— Конечно, — поддержал Кливленд. Он раскинул руки в разные стороны, будто говоря: «Поехали прямо сейчас!»

— Ты издеваешься, — констатировала она.

— Подожди, вот заработаю денег, и тогда мы поедем, куда захочешь. Купим трейлер.

— Никогда ты ничего не заработаешь. — Джейн встряхнула соус и вылила его на салат. — Или все-таки заработаешь?

Я наблюдал за лицом Кливленда, которое ничего выражало, но когда я снова повернулся к Джейн, оказалось, что она смотрит прямо на меня. Я почувствовал, что краснею.

— Какой красивый салат, — пролепетал я.

— Тогда давай его съедим, Арт, — отозвалась она. — Кливленд, Артур, садитесь. Давайте поедим овощей.