Тайны океанской бездны - [51]
Между Кубой и Ямайкой пропавший самолет искали 45 000-тонный линкор «Миссури», легкий крейсер «Джуно» и четыре минных тральщика. Проклятую тайну исчезновений надо было разрешать теперь или никогда, вряд ли следовало ждать возникновения такой возможности в будущем. Шести двухмоторным летающим лодкам береговой охраны теперь содействовали десятки палубных самолетов «Кирсарджа» и «Лейте». Сошли со своих курсов и подключились к поискам также два гражданских судна. Тысячи острых глаз, тренированных специально для такой работы, пристально всматривались в казалось смеющееся над ними море. Все напрасно.
Были еще и другие пропажи в этом районе: государственные и частные самолеты, рыбачьи боты, яхты. И всегда отчетный документ по такому делу заканчивается одной и той же зловещей пометкой: «Никаких следов не обнаружено».
Игнейшиус Доннелли: видение Атлантиды
Френк Джозеф
>Август 1989 года
Невысокий, коренастый мужчина сидел за столом из орехового дерева и что-то писал. Он был один в комнате, рядом с ним стояли лишь высокие полки с его любимыми книгами. За окнами стояла поздняя и промозглая в этом речном районе Миннесоты осень. В стекла резкими порывами бился холодный ветер. Посередине комнаты стояла франклиновская печка (железная печка с усиливающими обогрев дефлекторами, изобретенная Бенджамином Франклином. — Прим. перев.), которая разливала тепло и сияние по всей библиотеке. Человек писал в ровном желтом свете масляной лампы, но его мысли были так же мрачны, как темнота за окном. Сегодня был день его рождения, который только ухудшал его состояние, все поздравления обожающей его семьи днем казались ему грустными и ироничными. Сосредоточившись, он выплеснул душевную боль на страницы дневника:
«Третье ноября 1880 года. Увы-увы! Сегодня мне сорок девять лет, и это печальный день. Все мои надежды растаяли, а будущее кажется мрачным и беспросветным. Моя жизнь — это цепь сплошных неудач и ошибок. Мои надежды не оправдались, и я больше ни на что не надеюсь. Увы-увы. Все, что я могу сделать теперь, — это принять свою проклятую судьбу! Удручающая картина для мужчины на пороге пятидесятилетия».
Он закрыл дневник и уставился на свет лампы. В памяти пронеслись годы, которые привели его к такому финалу. Утопическая мечта о постройке идеального общества на берегах реки Миссисипи потерпела крах. Когда-то он был заместителем губернатора штата, но сейчас сто политическая карьера лежала в руинах. Ни К чему не привела и работа в качестве издателя и редактора. Даже фермерское хозяйство в графстве Стивенс, пострадавшее от засухи и нашествия саранчи, развалилось. Подавленный растущими долгами и своей неспособностью обеспечивать семью, он вышел из-за стола и прошелся по комнате, пытаясь стряхнуть с себя груз забот. Он запустил свои сильные пальцы в густые темно-рыжие волосы, тяжело вздохнул и выдохнул воздух, покоряясь судьбе.
Обернувшись за утешением к своим обожаемым книгам, которые размещались вдоль всех четырех стен, он посмотрел на открытую коробку, спрятанную в темном углу библиотеки. Он знал, что в ней, и придвинул коробку поближе к свету. Там находилась огромное собрание написанного материала, результат его многолетней работы в родном городе Сент-Поле, Филадельфии, и в библиотеке конгресса в Вашингтоне, округ Колумбия. Всю свою жизнь он страстно любил историю, а его страсть к чтению имела одну цель — понимание истории человечества с древнейших времен. Но, изучая историю, он так и не смог обнаружить недостающего, как он чувствовал, звена между первобытным и цивилизованным человеком. Эта деталь в глобальной картине происхождения человека была утеряна. Решение данной загадки было для него так же важно, как разрешение современных политических проблем. Все то время, пока он был «отцом-основателем», землевладельцем, издателем и политиком, его занимал, чрезвычайно будоража воображение, один вопрос: где и как возникла первая цивилизация? И ответ, как он был уверен, находился где-то в его записях.
Яркая вспышка воспоминаний мгновенно затмила ночное отчаяние. В его голове созрела новая идея, новая надежда. Из этого бессистемного материала он сделает книгу. Небывалую и небесспорную, однако подкрепленную впечатляющими серьезными свидетельствами и логическими аргументами. Публикация этой книги, несомненно, принесет успех. К нему наконец придут слава и благополучие, до сих пор ускользавшие. Воспоминания о прошлых неудачах и нынешнее отчаяние растаяли в огне мощного творческого замысла. Ум Доннелли поглотили новая цель, замыслы и жажда творчества. К середине марта следующего года работа была закончена, и Доннелли отправился в Нью-Йорк на поиски издателя. С собой он вез толстую пачку непереплетенных страниц своего манускрипта.
Путешествие из Сент-Пола в купе первого класса заняло четыре часа и обошлось в тридцать долларов. Оказавшись в Нью-Йорке, он начал с самого известного американского издателя, Харпера, и сразу попал в точку. Редакторы были настолько увлечены его исследованием, что согласились не только его опубликовать, но и, что не менее важно, устроить книге рекламу. Возвращаясь в Миннесоту, новоявленный писатель остановился в знаменитом «Палмер-хаусе», фешенебельной гостинице в центре Чикаго, чтобы побаловать себя бифштексом за тридцать пять центов. Первые гранки он получил 22 июля из издательства Харпера и с восхищением записал в своем дневнике: «Я чувствую себя как мать, которая слышит первый крик своего первенца. Возможно, он будет недоразвитым, но мое сердце трепещет».
