Тайны монастырей. Жизнь в древних женских обителях - [19]
Сестры северных монастырей писали иконы. Заказы поступали как от частных лиц, так и от церквей…
В Архангельском областном архиве сохранился текст прошения о. Иоанна, посланного им из Великого Устюга епископу Архангельскому и Холмогорскому Иоанникию, в котором он просил у архиерея благословения на строительство подворья. Привожу этот интересный текст почти целиком: «Прошу Ваше Преосвященство разрешить мне построить в городе Архангельске, на месте существующего деревянного подворья Сурского монастыря, рядом с ним, каменное двухэтажное здание по плану, который Вам имеет представить уже готовый лесопромышленник и кирпичезаводчик Севериан Кыркалов, и Ваше милостивое разрешение объявить ему. Желал бы я устроить и церковь в подворье каменном, но опасаюсь, что Вы не благоволите на это. Но милость Архипастыря препобеждает мое опасение. Ведь Архангельск растет и в будущем значение его будет великое. Кронштадтский протоиерей Иоанн Сергиев». Конец этого письма особенно интересен, и прежде всего, конечно, для самих архангелогородцев. Вполне возможно, что о. Иоанн предвидел то, что у Архангельска еще не все в прошлом и славное будущее его еще впереди…
«Желал бы я устроить церковь в подворье каменном… Ведь Архангельск растет и в будущем значение его будет великое», – писал о. Иоанн Кронштадтский
Читатель может спросить, почему о. Иоанн опасался, что епископ может не благословить устройство при подворье церкви? Дело в том, что поблизости от здания подворья уже находилось несколько храмов, в том числе – Свято-Троицкий кафедральный собор. Однако Господь устроил так, что епископ все-таки разрешил открыть при подворье храм. Закладка нового здания подворья была совершена в июне 1906 года самим о. Иоанном Кронштадтским. А спустя год, «19 октября 1907 г., по благословению епископа Архангельского и Холмогорского Иоанникия, протоиереем Архангельского кафедрального собора Михаилом Сибирцевым в сослужении городского духовенства было совершено освящение подворского храма в честь иконы Божией Матери “Скоропослушницы”. Основатель обители по болезни не присутствовал».
Впоследствии, уже после кончины праведного Иоанна, деятельная и хозяйственная игуменья Сурского монастыря мать Порфирия (Глинко), о которой уже упоминалось выше, пыталась открыть еще одно подворье вблизи от Санкт-Петербурга. В связи с этим в январе-феврале 1917 года она вела об этом переговоры с настоятелем Ораниенбаумского собора, протоиереем Иоанном Разумихиным.
Новое Сурское подворье предполагалось устроить при церкви «Всех скорбящих Радость» в Ораниенбаумском городском лесу. Судя по красочному описанию этого места, сделанному о. Иоанном Разумихиным, там находились деревянный дом и колодец «с приятною водою», а также бывшая кладбищенская часовня, история которой была связана с чудом – человек, отремонтировавший ее, получил исцеление от «глазной болезни». В праздники сюда приезжали богомольцы из Кронштадта, молившиеся и читавшие акафисты у часовни, а также многочисленные дачники, приезжавшие на природу отдохнуть и попить чайку – местный сторож грел для них около десятка самоваров…
По словам того же священника, это место уже просили у него обитель в Вышнем Волочке Тверской губернии и Городищенский женский монастырь Волынской губернии, но он предпочел отдать его именно Сурскому монастырю, предлагая игуменье устроить при подворье приют для солдатских детей. Однако в связи с революционными событиями 1917 года подворье в Ораниенбауме так и не было основано.
По внешнему виду того или иного монастырского подворья можно было понять, насколько материально обеспечен был владевший им женский монастырь. Так, подворье Ущельского монастыря было деревянным и не имело собственного храма, который отчасти заменяла «моленная». В то же время подворье Сурского монастыря имело свой храм и, в отличие от большинства городских построек, было не деревянным, а каменным, в связи с чем составляло украшение города и являлось «лучшим во всем Архангельске как в архитектурном, так и в художественном отношении, а равно и в смысле месторасположения, размера и ценности материалов» [63].
Помимо прочего, подворья женских обителей служили местом временного пребывания паломников, направлявшихся в монастыри. К слову, высокопоставленные паломники могли ограничить свое знакомство с монастырем только посещением его подворья, служившего как бы представительством данной обители. Так, 30 июля 1913 года Сурское подворье посетила преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна – на обратном пути из паломничества в Соловецкий монастырь.
Иногда подворья играли роль богаделен – там проживали престарелые или больные насельницы монастырей. Так, в 1919 году на Мезенском подворье Ущельского монастыря жила 56-летняя монахиня Рафаила, бывшая сборщица, к послушаниям «малоспособная по болезни». А на Сурском подворье в Архангельске в 1918 году проживала престарелая монахиня Зосима, по болезни не имевшая послушания.
Впрочем, основной ролью монастырских подворий была хозяйственная. Подворья обеспечивали монастыри дополнительными финансовыми средствами за счет сбора пожертвований, а также продажи свечей и икон. Так, вологодское подворье Арсениево-Комельского монастыря, представлявшее собой каменную часовню с деревянным флигелем, который сдавался внаем, в 1905 году принесло монастырю прибыль в размере 222 рублей, из которых 150 рублей составили пожертвования, а 72 рубля являлись арендной платой за пользование флигелем.
