Тайны красного моря. Морские приключения - [124]

После ужина мы все садимся на юте. Это одна из тех ночей когда море кажется спящим. И тогда человек начинает говорить, словно должен освободиться от гнетущих его воспоминаний.

По его словам, он родился в абиссинском племени галла, в одной из далеких провинций, граничащих с владениями сомалийцев и уаламос. Зовут его Габре.

Он ведет взволнованный рассказ о своей жизни какими-то отрывками, не заботясь о хронологии, в первую очередь говоря о том, что произвело на него наиболее сильное впечатление. И мы до самого утра слушаем повесть о печальной одиссее сперва ребенка, а затем и взрослого мужчины, который проделал долгий путь по дорогам рабства.

* * *

Поддавшись волшебству его рассказа, я вновь вижу эту страну с высокогорьями, где провел первые годы моей жизни в Африке. Передо мной возникают волнистые равнины, покрытые полями дурра, образующими такие высокие заросли, что проезжающий всадник утопает в них с головой, просторные прерии с озерами, куда в засуху приходят на водопой стада. Я вспоминаю игры юных пастухов, которые ловят серсо, сплетенные из лиан, с помощью палочек.

Каждое утро с холмов, где приютились деревни, сквозь конические соломенные крыши которых струится голубой дым, спускаются девушки. В прохладном и тихом утреннем воздухе слышно, как они идут среди молочаев по ухабистым дорогам, поют песни и пританцовывают, ударяя в свои пустые убба[54], заменяющие им тамбурины.

Потом они купаются нагишом в прохладной воде озера, пытаясь напугать водяных курочек, вьющих гнезда из травы. Но птицы знают, что девушки занимаются этим ради шутки, и не боятся людей, которые не причиняют им зла.

Переполняемый этими картинами, я слушаю рассказчика. Я постараюсь воспроизвести его воспоминания как можно точнее, насколько позволяет это сделать моя память.

«Я вспоминаю круглую хижину, где мать перемалывает зерно на плоском камне… вижу, как горит костер из колючих веток, освещая коровьи животы, а в это время на большом глиняном блюде жарится буддена[55]… Потом приходит ночь, воздух становится холодным, словно все тепло земли поднимается к звездам, смолкают сверчки.

И в наступившей тишине я слышу, как безмятежно жуют траву коровы. Под соломенной крышей с прокопченными планками сохраняется тяжелый и теплый запах хлева, и какой-то уголек еще мерцает в очаге среди золы. Кажется, его слабый свет бодрствует, сторожа жилище, а снаружи раздается вой ночных животных, перекликающихся друг с другом.

Я прижимаюсь к телу матери и скоро проваливаюсь в сон, и страх бесследно проходит…

Когда закончился период дождей, отец решил взять меня с собой в Анкобер, куда собирался доставить два бурдюка с маслом (доход за год), погрузив их на осла. На вырученные от продажи масла деньги мы должны были купить хлопчатую ткань, чтобы сшить одежду.

Путешествие займет более месяца, но мы отправляемся в путь вместе с жителями соседних деревень, чтобы останавливаться на ночлег большим лагерем и защитить ослов от нападения леопардов.

Я уходил радостный, ибо не знал, что покидаю родные места навсегда.

Мы шагали уже долго, и позади остались горы и реки. Наш осел поранил себе спину, поэтому отцу пришлось самому нести половину груза. Мы находились в стране Шоа, на плоскогорье, где холодно по ночам.

Однажды утром, когда мы грелись на солнце, прежде чем снова двинуться в путь, появилась группа шанкалийских рабов, тащивших багаж абиссинского вождя. Рабы, находящиеся на службе у абиссинца, особенно если он вождь, думают, что им все позволено, и никто не смеет пожаловаться на них, так как это дорого обойдется бедным порабощенным галла.

Рабы абиссинца вздумали отобрать у нас ослов, чтобы взвалить на них свою поклажу. Увы, таков обычай! Все покоренные народы вынуждены выполнять любую самую черную работу по требованию абиссинского вождя. Однако этот вождь, который повстречался нам, был не из нашей провинции и по закону не мог ничего потребовать от нас. Но закон не на стороне слабых!

Мой отец не пожелал отдавать своего осла, который и без того был ранен. Рабы бросились на него и, поскольку он успешно оборонялся, угрожая шанкалийцам джамбией, на помощь им подоспели абиссинские солдаты, и я увидел, как отца ударили прикладом по голове и он упал.

Меня увели, заставив вести нашего несчастного осла, на которого взвалили тяжелую поклажу. Я мог бы убежать. Но куда направиться в этой незнакомой стране теперь, когда мой отец был мертв? И потом я рассчитывал, что, когда мы доберемся до места, осла мне вернут.

На другой день животное рухнуло наземь обессилев. Его оставили возле тропы, и в ту же ночь осла сожрали гиены, ибо именно так суждено кончить жизнь животному, не способному больше трудиться. Меня же заставили нести часть его поклажи, и я вынужден был последовать дальше вместе с другими рабами.

Однако обращались со мной неплохо, и поскольку я наедался досыта, то решил примириться со своей участью.

Спустя много дней мы подошли к жилищу моего нового хозяина. Там я постепенно привык к своей новой жизни, мало отличавшейся от той, которую я вел в родной деревне.

Прошли годы, похожие один на другой и безмятежные. Я стал юношей, способным поднять вязанку дров. Хозяин, с которым меня столкнула судьба, был уже старым, и я воспитывался среди его детишек, точно был их братом.