Конан в волнении прохаживался у закрытой двери. Хепат — ни жив, ни мертв — держал уздечки трех лошадей и не сводил глаз со скромного жилища одного из самых сильных демонов нижнего предела.
Внезапно дверь распахнулась, и вышел шатающийся, но улыбающийся колдун. Подмышкой у него была зажата та самая шкатулка, хранившая бесценную кость.
— Все хорошо, — устало проговорил он, — можете пойти и забрать свою женщину.
Внезапно он разразился визгливым, истеричным смехом. Конан заметил, что позади колдуна стало формироваться дымное облако. Уробах! Прирученный демон! Как поведет себя сейчас Актион? Будет ли верен слову? Конан в этом очень сомневался.
— Забирайте женщину! — Актион приплясывал от смеха. — Если она захочет с вами пойти! А если и пойдет, то вы можете об этом пожалеть! А мне пора! Я оставляю вам жеребца. Выбирайтесь, как хотите! Не хватайся за меч, Конан! Я не нарушил слова! Уробах унесет меня в Иранистан. Женщина теперь принадлежит тебе. Но я не договаривался вывести вас отсюда!
Дикий, безумный смех колдуна затих вдали, когда его накрыла серая туча. Конан и Хепат остались одни.
— Ладно, — мрачно сказал киммериец, — привяжи лошадей и посмотрим, где Итилия.
Войдя внутрь, друзья остановились пораженные величием обители демона.
Внутри это был огромный хрустальный дворец, сверкающий драгоценными каменьями. Своды терялись в необозримой выси, стены были изукрашены фресками такой красоты, что хотелось забыть обо всем и любоваться, созерцать, впитывать это великолепие.
В целом, дворец сверкал так, что было больно глазам. В немом восхищении друзья переходили из зала в зал, из комнаты в комнату. Бесчисленные анфилады поражающих красотой залов! Такого великолепия ни Конан, ни Хепат не видели никогда…
Вскоре друзья пришли в галерею, где каждая комната сверкала каким-то одним цветом. Изумрудная комната, где стены, казалось, были сотканы из огромных изумрудов чистейшей воды, а прозрачно-зеленый потолок завораживал взгляд. Огромная золотая комната, вся изукрашенная золотыми чеканными листами, уставленная мебелью из чистого золота, где на столах стояли золотые кубки и блюда. Бриллиантовая комната, сапфировая, аметистовая…
Кружилась голова. Друзья повернули назад. Обойти все залы невозможно. Но теперь они заблудились. В восхищении глядя по сторонам, они не запоминали дорогу…
Конан и Хепат потерянно бродили по великолепным комнатам, совершенно не представляя, что делать дальше.
Опять пришли в золотую комнату. Или это была другая? Та, первая, казалось немного меньше… Конан устало сел в кресло. Хепат уселся прямо на огромный, пушистый ковер с золотым шитьем, устилавший пол.
— Мне чудится, или я действительно слышу смех? — спросил Конан.
— Смех? — Хепат открыл рот и приложил ладони к ушам.
— Кажется… кто-то смеется…
В это момент в комнату легкой походкой вбежала красивая черноглазая женщина в прозрачных развевающихся одеждах.
— Конан! — крепкими руками она обвила шею северянина. — Хепат! Как я рада, что вы пришли!
— Итилия! — Конан слегка отстранился и внимательно посмотрел на женщину. — Мы пришли за тобой, но мы не знаем, как отсюда выбраться…
— Отсюда не надо выбираться, Конан, — серебристо засмеялась Итилия, — тут надо жить, блаженствовать, радоваться! Тут нет горя! Тут свет и радость.
— Да… — Конан неосознанно почесал затылок. — Но демон… Он же может вернуться…
— Нет! Конан, нет! Уробах теперь служит Актиону и не вернется сюда, пока не освободится от службы!
— А когда он может освободиться? — встрял Хепат.
— Не раньше, чем Актион умрет от старости! Но колдуны, Конан, живут очень долго! Весь этот дворец в нашем распоряжении!
— Я бы подзакусил слегка, — озадаченно сказал Конан, — а потом уж подумал бы…
— Нет ничего проще! — засмеялась Итилия.
Она хлопнула в ладоши, и золотой стол засверкал от обилия яств.
— Ты тоже научишься, Конан! Нужно четко представить себе все, что ты хочешь, и оно появится! Это же жилище демона! Мы будем так счастливы, Конан!
Недолго думая, киммериец и гном, крякнув, подсели к столу. А Итилия продолжала радостно щебетать:
— Конан, мой герой, мы будем предаваться любовным утехам от зари до зари! Мы будем любить друг друга до полного изнеможения, до потери сил!
Конан чуть не поперхнулся вином, но промолчал и принялся отдавать должное мясу. Итилия продолжала:
— Уробах часто принимал облик молодого красивого мужчины! Правда, в последнее время, у него постоянно находились какие-то дела… Мне кажется, он стал меня избегать… А так он — очень даже… Но ты, Конан!.. Ты, несомненно, лучше! Мы с тобой сольемся в вечном блаженстве.
Тут Конан заметил ошалевшие глаза Хепата и попросил женщину заказать еще мяса — жареного барана со всевозможными специями. А заодно и еще пару кувшинов вина.
* * *
— Вставай, пьянчуга! — Конан с трудом растолкал Хепата.
Опухшая от беспробудного пьянства физиономия гнома с безумными глазами вынырнула из-под роскошного, шитого золотом одеяла.
— Что стряслось? Демон вернулся? Куда? То есть, когда?
— Демон не вернулся и не вернется, а нам пора отсюда убираться! Хватит! — Конан мельком глянул в зеркало, обрамленное тяжелой золотой рамой.
