Тайны и герои Века - [54]

— Ну хорошо, идем в театр, сейчас начнут, а в антракте я сбегаю занять заранее столик.

Они усаживались в театре как раз при поднятом занавесе. Оркестр сыграл какую-то мелодийку, и на сцену выкатилась блондинка со скромно опущенными глазами, в розовом костюме беби, в белых шелковых чулках и кружевном капоре на голове.

— Ах, какая куколка! — шепнула Мафочка на ухо мужу.

Но куколка вдруг неожиданно вильнула задом, повернулась несколько в профиль и низким, осипшим голосом запела:

— Люблю мужчин я рыжих, коварных и бесстрашных…

Песенка куколки показалась Мафочке странной.

— Такая душка, а поет такие глупости!

Кончив свой напев, девица, несмотря на весьма жидкие аплодисменты, трижды выбегала кланяться. Куколку сменила какая-то весьма наглая француженка в странном костюмчике, напоминающая французского пажа. Симулируя клокочущий темперамент, она закрыла в экстазе глаза, тряхнула головой и, подняв сложенные руки к подбородку, запела полуговорком.

После француженки появилась огненная испанка с красным шарфом через плечо и бубном в руках. Она принялась словно в бешенстве носиться по сцене, страшно таращила глаза, скалила зубы и кончила свой танец тем, что, упав на одно колено, вытянула другую ногу вперед, а откинув тело назад, но не застыв в подобной позе, свалилась на бок. В зале послышался хохот.

Наконец отделение кончилось, Александр Иванович, глубоко вздохнув и порекомендовав Мафочке сидеть смирно и не оглядываться по сторонам, отправился хлопотать со столиком. Едва он скрылся, как какая-то размалеванная девица с огромной шляпой подсела к Мафочке справа и без всякого вступления проговорила:

— Ты, видимо, здесь новенькая. Так послушай моего доброго совета, брось Сашку, он тебя до добра не доведет. Такой он подлец — всегда и непременно надует, один обман от него, да и только!

Мафочка в ужасе шарахнулась влево и чуть не сшибла неизвестно откуда подсевшую к ней другую девицу. Та прошипела:

— Чего ты на меня лезешь как шальная? — И, помолчав немного, добавила: — Ты это напрасно мартяжишь моего Шурку, если что, так и знай, я тебе за него глаза твои бесстыжие выцарапаю.

И, проговорив это, обе девицы так же неожиданно испарились, как и появились. Вскоре вернулся Александр Иванович.

— Хоть с большим трудом, но все же столик добыл, — сказал он весело, но, взглянув на Мафочку, тотчас же увял.

У Мафочки лицо пошло все пятнами, губы дрожали, а пальцы теребили батистовый платочек.

— Сейчас же уходим, негодяй! — процедила она сквозь зубы.

Александр Иванович, не спрашивая объяснений, покорно подставил руку и с гордо поднятой головой повлек жену к выходу из театра. Впервые он спрашивал себя: «Что же это могло произойти без меня?»

При выходе из сада знакомый швейцар, приподняв фуражку, поклонился:

— Прикажете крикнуть Степана? — И, не дождавшись ответа, заорал во всю глотку: — Степан, подавай для Александра Ивановича!

Подкатил лихач, с трудом осаживая серую в яблоках лошадь. Как во сне усадил Александр Иванович жену и бочком поместился с ней рядом. Хотел было обнять ее за талию, но Мафочка брезгливо отодвинулась и прошипела:

— Не смейте меня трогать!

Едва отъехав, Мафочка не выдержала и разрыдалась. Всхлипывая, она накинулась на мужа:

— Ах, подлец, подлец! Я всегда подозревала это, но сегодня убедилась окончательно!

— Да перестань же, Мафочка, что ты там узнала, что за глупости?

— Не смейте еще оправдываться, негодяй! Вы мне противны!

— Да в чем же оправдываться? Я ровно ни в чем не виноват.

— Ах, не виноват! Так на тебе, мерзавец! — И Мафочка, истерично взвизгнув, закатила мужу звонкую оплеуху.

Лихач Степан полуобернулся к Александру Ивановичу и, выразительно покачав головой, прошептал:

— Эх, Ляксандр Иванович, много лет тут с вами прокатались, а этакой ядовитой еще не попадалось!

С Мафочкой сделалась истерика!

Бедная Нюша

В третьем часу дня Нюша продрала глаза, потянулась, зевнула и тотчас заметила, что с постели на пол полетела какая-то бумажка. Нагнувшись, она увидела вчетверть сложенную трехрублевку.

«Ишь, тоже какой вежливый кавалер, — подумала она, — тихонько встал, не разбудил, а уходя под утро, еще оставил на гостинец, не все нахалы, попадаются и хорошие люди!»

Нюша окинула комнату взором, все было в ней давно знакомо: и жиденький столик в углу с небольшим зеркалом на нем и двумя вазочками по бокам с помятыми искусственными цветами, и карточка, висящая у кровати, изображавшая какого-то офицера со свирепо вытаращенными глазами и сильно закрученными усами. Откуда взялась эта фотография у Нюши, она и сама не помнила хорошенько, но повешена она была с определенной целью, так сказать для форсу. Этот невиданный ей христианолюбивый воин сходил то за брата, то за жениха, смотря по обстоятельствам, и не раз поднимал значимость Нюши в глазах навестивших посетителей.

В комнате было накурено, пахло сладкими скверными духами, по полу рассыпаны были окурки, на стульях валялись скомканные белье и платья. Голова трещала после вчерашнего напитка, а за стенкой слышалась визгливая ругань «барышень». Нюша медленно встала, намочила полотенце водой и обвязала им голову. Затем подняла с пола деньги, положила их на ночной столик, собираясь спрятать.