Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль - [40]
Все цвело и радовалось вместе с девушкой. Она никогда не испытывала ничего подобного и не могла предположить, что такое вообще бывает.
Весенний воздух, наполненный ароматом цветов, криками чаек и щебетанием ласточек, звенел весельем на площадях и улицах Амстердама, солнце играло бликами на глади каналов, церковные шпили блестели золотом, мельницы ловили свежий ветер своими лопастями. И вдруг над крышами домов, прорываясь сквозь городской шум, раздался нарастающий гул моторов. Высоко в небе, отсвечивая серебряными крыльями, летел аэробус, то скрываясь, то вновь появляясь в разрывах кучевых облаков…
5Воздушный лайнер сделал круг и зашел на посадку. Через окна здания аэровокзала Пулково было видно, как шасси коснулись посадочной полосы и самолет поехал по бетону, снижая скорость приземления. Ринат встречал Анну у выхода в толпе петербуржцев. Супруги обнялись, расцеловались; Анна была очень довольна поездкой и тем, что муж подарил ей букетик осенних цветов.
– Как ты без меня, милый? – с улыбкой спросила она по пути к припаркованной машине.
– Тут мно-ого чего выяснилось… – протянул Ринат. – Не поверишь…
Они уселись в автомобиль. Анна, ни минуты не поколебавшись, заняла место водителя. Некоторое время оба молчали, но, когда миновали шлагбаум на выезде из аэропорта, Ринат не выдержал:
– Ань! То, что я вычитал в архиве, невозможно пересказать!
– А вкратце?
– Вкратце не получится – слишком много… э-э…
– Чего?
– Трупов, дорогая моя. Смертей при невыясненных обстоятельствах. Судя по всему, мы с тобой выжили по чистой случайности, побывав в усадьбе.
– Чепуха. Вот в это я точно не поверю.
– Теперь мы поменялись местами. Ты не веришь, а мне приходится. Не буду рассказывать – прочтешь сама.
– Конечно, милый. У меня тоже масса впечатлений. Обсудим?
– В любом порядке, Анна. Только об усадьбе больше не говорим. Мое мнение – туда соваться нельзя.
– Рыбу не поймал?
– Как раз поймал! Она тоже сыграла роль!
– Заинтриговал, дорогой!
Анна взглянула в зеркало заднего вида и увидела черный «Мерседес-600» с полностью затемненными стеклами, который следовал за ними. У милицейского поста он повторил за седаном Анны все действия до мелочей: сбросил скорость, потом прибавил и держался в «хвосте», соблюдая строгую дистанцию. С первого взгляда Анна не придала этому значения.
– Все же расскажи хоть чуть-чуть, Ри! – нетерпеливо попросила она.
– С какого века начать? У меня голова до сих пор кругом идет…
– С самого начала.
– Хорошо. При Петре Первом имение было передано одному типу – Семену Обрезкову. Субъект вроде наших «новых русских» отхватил титул дворянина за работу на строительстве Зимнего дворца, землю получил на халяву. Потом, как бывает с «новыми русскими», проворовался, и у него все конфисковали.
– История нашего государства идет по кругу…
– Конфискат попал в руки Волконского…
– Того самого, из «Войны и мира»?
– Нет, вру – Оболенского. Холопа князя. Я раньше не знал, что крепостные все как один носили фамилии тех господ, которым принадлежали: Оболенские, Шереметевы. Типа им задают вопрос: «Вы чьи ж такие будете?» А они в ответ: «Мы Оболенские». Понимаешь?
– Интересно. Значит, половина нынешних «новых дворян», которые щеголяют громкими фамилиями, родом из крепостных! А я-то думала, чего же это у них на мордах ни признака благородства? Понятно. Давай дальше… – Анна опять обратила внимание на черный «мерседес» в зеркале заднего вида. Включила поворотник и перестроилась в правую полосу. Автомобиль на «хвосте» повторил то же самое. Тогда Анна вырулила обратно на левую полосу и сразу же прибавила скорость. Черный преследователь бросился за ней…
– Так вот, Митрошка Оболенский, как часто бывает именно с холопами, втерся в доверие к самому Меншикову и стал у него шестеркой на побегушках. За это получил бабки на строительство, конфискованную у Обрезкова землю и приказ обустроить гнездышко для секретных попоек. Кстати, фамилия светлейшего князя была не Меньшиков, как теперь все говорят, а именно Меншиков, без мягкого знака…
Анна, слушая мужа, теперь периодически поглядывала на «мерседес», не отстававший от них…
– Ри, прости, пожалуйста, – перебила она. – За нами, кажется, «хвост»…
– Чего? – недоверчиво переспросил Ринат.
– Сейчас еще раз проверю…
Она резко свернула вправо, будто решила припарковаться на обочине. Преследователь вильнул за ней… Когда Анна, притормозив до момента остановки, вдруг набрала скорость и снова рванулась через несколько полос влево, черный «мерседес» совершил аналогичный маневр.
– Ты права, – подтвердил Ринат.
Впереди показался поворот на проселочную дорогу, и Ринат предложил Анне туда свернуть. Их седан метнулся к правой полосе и почти без торможения повернул. За ним проследовал «хвост», и обе машины, поднимая клубы пыли, понеслись вперед.
– Тут недалеко растворный цех моих приятелей, – сказал Ринат, – там уйдем…
Действительно, через несколько сотен метров показалась производственная территория, обнесенная забором со шлагбаумом на въезде. За ней виднелся транспортный узел, где огромные цементовозы стояли в очереди на погрузку у башен с раствором, из которых через воронки внизу бетон закачивался в емкости.
Жизнь Артема Тарасова словно одна большая игра: он азартно играл в КВН и казино, в политику — баллотируясь в депутаты первого российского парламента, играл в детектив, уходя от преследований, когда его «заказывали» бандиты... Играл в бизнес, изобретая фантастические схемы «обналички» через уплату партийных взносов... Играл в аукцион, задумав вернуть в страну Малую российскую корону.В книге-исповеди первого советского легального миллионера есть все, что присуще авантюрному роману: детективная интрига, любовные страсти, азартные погони, секреты большой политики и бизнеса.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
Повесть «Мрак» известного сербского политика Александра Вулина являет собой образец остросоциального произведения, в котором через призму простых человеческих судеб рассматривается история современных Балкан: распад Югославии, экономический и политический крах системы, военный конфликт в Косово. Повествование представляет собой серию монологов, которые сюжетно и тематически составляют целостное полотно, описывающее жизнь в Сербии в эпоху перемен. Динамичный, часто меняющийся, иногда резкий, иногда сентиментальный, но очень правдивый разговор – главное достоинство повести, которая предназначена для тех, кого интересует история современной Сербии, а также для широкого круга читателей.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.