Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль - [11]

– Наверное, так. И что?

– И случилось это в восемнадцатом году прошлого века, когда образовалась Финляндия. Между прочим, по решению России и без всяких войн за независимость. Вы хоть это цените?

– Это хорошо.

Анна разгорячилась, глядя на меланхоличного финна:

– Что же получается? Голландский корабль, перевозивший российский груз, затонул в нейтральных водах, а теперь, когда его наконец нашли, стал принадлежать Финляндии?

– По закону так, – спокойно кивнул Салонен.

– По какому закону?!

– Анна Федоровна, зная цель вашего визита, я специально подготовил выписку из статьи двадцать Закона об антиквариате. Здесь написано: «Если исторические ценности пролежали непрерывно в течение пятидесяти лет в земле или водах Финляндии на протяжении столетнего периода, они принадлежат Финляндии».

– Это финский закон?

– Другие мы не признаем.

– Как вы сказали? «На протяжении столетнего периода»? Прекрасно! Сто лет со дня образования Финляндии будет только через девять лет – в две тысячи восемнадцатом году! Значит, пока этот клад не ваш!

– Не совсем так. Финляндия как автономия существует около двухсот лет. И вообще, пока корабль на дне Финского залива на нашей территории, он принадлежит Финляндии. По международной конвенции о сохранении ценностей именно мы за него отвечаем.

– Хотите сказать, что собираетесь его держать на дне, пока не исполнится сто лет Финляндской Республике? Говорите прямо! – Анна сверлила подчиненного колючим взглядом, но Салонен сохранял невозмутимость.

– Ну, например, как вариант…

– И за что я вас только держу?!

– За правду.

В этот момент вошла секретарша Катя с кипой бумаг:

– Я распечатала все, что прислали вам на и-мейл из Петербурга. Вот, пожалуйста, можете посмотреть.

Анна углубилась в изучение бумаг.

Тем временем Ринат подъехал к финской границе. После выходных здесь скопилось много машин; очередь, казалось, вообще не двигалась. Он посмотрел на часы – половина первого, – бесцельно походил вокруг, потом сел за руль и включил музыку…

Та же музыка тихо звучала в хельсинкском офисе «Имидж Холдинг». Среди кипы статей на финском и английском языках, присланных референтом, попадались рисунки и подводные фотографии корабля. Анна просматривала картинки; если не понимала текст, передавала статьи Ристо Салонену. На английском она прочитывала документы сама и делала пометки в блокноте. Оба молчали. Снова вошла секретарша и разлила в чашки кофе.

– Вот, смотрите! – оживилась Анна. – Музейное ведомство запретило Рауно Койвоссари, который нашел корабль, нырять и пытаться его поднять. Чего же вы своим же финнам не даете это сделать?

– Тоже известная история. Ныряльщики судятся с правительством и пока проигрывали все процессы. Позиция финских властей однозначна: корабль – государственная собственность, поэтому частные лица не могут принимать никакого участия в его судьбе, – пояснил Салонен.

– Тогда почему финское правительство само не озаботилось поднять государственный корабль? Прошло уже девять лет с момента, как его нашли.

– Нет денег в бюджете. Мы экономный народ. И вообще, если он уже пролежал на дне двести тридцать восемь лет, может, его лучше не трогать, пусть там и остается, где лежит? Такое мнение тоже существует.

– Знаете, Ристо, в России есть выражение «собака на сене». Понятно? Сама сено не ест и другим не дает.

– Но вы согласны по поводу соблюдения законов? Что, у вас в России по-другому? – уже с некоторым раздражением спросил финн.

– Кажется, да. По-другому.

– У нас – нет. Так есть и будет. Это опять правда, мадам, которую я вам прямо говорю.

– Ристо! Корабль лежит на глубине сорок один метр. Он доступен даже ныряльщикам в легких водолазных костюмах. Я сама погружалась на такую глубину! Вам не кажется, что груз могут просто разграбить нечистые на руку люди?

– Финское правительство организовало охрану корабля.

– Поставили там полицейских и подогнали две подводные лодки на круглосуточное дежурство? – усмехнулась Анна.

– Это у вас юмор такой, да? – поинтересовался Салонен. – Они охраняют корабль с поверхности. В этом районе ввели общеевропейскую запретную зону, разместили под водой датчики движения, и никто не имеет права там плавать или нырять.

– Катя! – обратилась Анна к секретарше. – Как ты можешь здесь работать?

– Вот и подумайте о моей заработной плате, – улыбнулась девушка.

– Подумаю, подумаю. И бесплатное молоко за вредность надо тебе с завтрашнего дня выдавать.

– Анна Федоровна, я созвонилась с редакцией газеты «Капулетти». Они очень хотят взять у вас интервью и дали номер телефона юридической компании, которая представляет в суде финских ныряльщиков.

– Вот умница! Это то, что мне надо! Соединяй меня немедленно с юристами… Ах да! Сегодня же воскресенье. С журналистами хотя бы можно встретиться, чтобы не терять время?

– Созвонюсь, – кивнула секретарша.

– Катя, попробуй еще связаться с Амстердамом. Узнай, можно ли прямо сегодня посетить архив музея Рубенса. Вот тут сказано, что в архиве есть документы по аукциону тысяча семьсот семьдесят первого года, на котором были куплены картины для Екатерины Второй. Я бы пока смоталась туда и обратно, а завтра встречусь с юристами… – Анна достала свой мобильный телефон и набрала номер. – Фу ты! Ринат же оставил свою трубку в усадьбе! А я ему названиваю…