Тайны дворцовых переворотов - [29]
А посеянные принцессой ядовитые зерна проросли сами. Мнительный генералиссимус приревновал вице-канцлера, прямо-таки сроднившегося с царской семьей за период болезни князя (с 22 июня по 26 июля). Мысль о коварстве и вероломстве хитрого немца без всяких к тому оснований прочно засела в мозгу Александра Даниловича. Не без удивления Амадей Рабутин 8(19) августа констатировал необычные перемены в поведении партнера: «Меншиков сделался особенно раздражительным. Он часто находится теперь в крайне неблагоприятном расположении духа. Со дня на день обращение с ним становится более трудным. Иногда его замечания в беседе с государем бывают слишком резкими. Государь чувствует это. Остерман старается смягчить обострившиеся отношения… ожидая, что Провидение даст всем делам другой оборот».
Мрачное настроение союзника австрийцев и датчан, как и обидные выволочки царю и гофмейстеру за небережливость и чрезмерную щедрость, проистекали из тех мучительных переживаний, которые терзали князя с конца июля: предал или не предал его Остерман? Барон заметил беспокойство партнера, попробовал развеять опасения и сумел отчасти разрядить обстановку. Фаворитку императора это нисколько не смутило. До свадьбы Петра и Марии – еще далеко. Подозрительность Меншикова никуда не исчезнет, как бы ни изворачивался воспитатель. Благосклонность жениха к заносчивому отцу невесты потихоньку тает. Рано или поздно обоюдные претензии превзойдут критический уровень, и тогда любая искра станет роковой для Светлейшего. Посему ей волноваться незачем, по крайней мере сейчас, в самом начале интриги.
Между тем до высекновения злополучной искры оставалась всего неделя. 30 августа Меншиков в кругу семьи отпраздновал собственные именины. Царь на них не приехал, извинившись занятостью или нездоровьем. Отказ не покоробил героя дня и не слишком огорчил. Ведь главное увеселительное мероприятие планировалось провести 3 сентября. На освящение в Ораниенбауме церкви Святого Пантелеймона генералиссимус пригласил многих знатных персон. Государь с компанией тоже собирался присутствовать на церемонии. В воскресенье хозяин приморской усадьбы радушно принимал дорогих гостей – кавалеров в парадных кафтанах с лентами через плечо и дам в сверкающих драгоценностями нарядах. Явились все, кроме первой четверки. Ни очаровательной Елизаветы, ни рассудительной Натальи, ни любезного Остермана, ни энергичного Петра Александр Данилович так и не дождался. Князя публично унизили, а он даже не догадывался, за что схлопотал августейшую «пощечину». После долгих колебаний и совещаний с Алексеем Яковлевичем Волковым – секретарем, казначеем, адвокатом семьи Меншиковых – 4 сентября в пятом часу вечера оскорбленный вельможа отправился в Петергоф выяснять причину высочайшей немилости…>{42}
А никакой высочайшей немилости в действительности не было. И Долгоруковы с Остерманом втайне надменному сановнику опалу не готовили. Правда, Василий Лукич Долгоруков, не желая тащиться в провинциальный Киев, да Гавриил Иванович Головкин, возмущенный изгнанием Ягужинского, попробовали сколотить антименшиковскую коалицию, чтобы провозгласить императора совершеннолетним и под каким-нибудь предлогом избавиться от тирана. Только дальше слов дело не двигалось. Канцлер имел неосторожность поведать о своих планах Остерману, и тот не преминул 21 или 22 августа через Амадея Рабутина предупредить мнительного союзника о происках группы недовольных. Однако посол не увиделся с Данилычем. 28 августа австриец скоропостижно умер, и предупреждение, похоже, не дошло до Меншикова, который 3 сентября пострадал вовсе не по вине тайных злопыхателей, а потому, что в сентябре на работу вышел Александр Кайсаров. По-видимому, два обер-камердинера дежурили во дворце по очереди через каждый месяц. В июле за сохранность имущества и денежной казны отвечал Кайсаров, в августе – Кобыляков. В сентябре вновь наступил черед Кайсарова. Напомню, ему Светлейший велел без собственноручного письменного разрешения никому денег не отпускать. По окончании конфликта князя с царем из-за самоуправства Кобылякова приказ фактически утратил силу. Правда, отдыхавшего напарника никто не позаботился о том уведомить. И вот, когда 1 или 2 сентября император запросил через посредника у обер-камердинера энную сумму, тот, сославшись на известное постановление, развернул гонца на сто восемьдесят градусов. Реакция монарха вполне естественна. Как? Меншиков опять взялся за старое?! Историю с Кобыляковым позабыл! Ну, я его проучу!!!
Демонстративная обструкция генералиссимуса 3 сентября шокировала и переполошила многих. Неужели пробил час падения Голиафа?! Ни в коем случае! Царь просто намекнул князю, что с ним шутки плохи, и тем удовлетворился. В седьмом часу пополудни 4 сентября Петр минут пятнадцать общался с встревоженным Александром Даниловичем. Оба быстро осознали: в основе новой стычки – недоразумение. Помирившись, сразу же расстались, не подозревая, что прощаются навсегда. Из царских апартаментов Меншиков «изволил иттить (в тех же палатах) в свои покои и забавлялся в шахматы». Потом поужинал и лег спать.
К Елизавете Петровне намертво приклеился ярлык «веселая царица». При этом ее правление считается одним из самых благополучных в истории страны: тогда были заложены основы современной системы образования и здравоохранения, созданы первый банк, университет и Академия художеств, от позиции России зависел финал любой военной, дипломатической или экономической акции европейского масштаба. На поле политической интриги российская государыня обыгрывала монархов-мужчин, а также других знаменитых дам той эпохи — фаворитку французского короля маркизу де Помпадур и австрийскую императрицу Марию Терезию.
Кто такие «боголюбцы», или «ревнители благочестия»? Как они оказались возле царя Алексея Михайловича? Какую роль в этой партии играл игумен Никон и почему именно он стал патриархом всея Руси в 1652 г.? Чем ему обязана Россия и за что вправе осуждать его? По чьей вине возник религиозный раскол? И, наконец, кто и как, исправив политические ошибки Никона, спас московское государство от большой беды, хотя и не смог уберечь от трагедии церковного размежевания? На эти и другие вопросы, опираясь на анализ имеющейся на данный момент документальной базы в различных публикациях и исследованиях, с привлечением при необходимости и архивных материалов, постарался ответить автор предлагаемой на суд читателя книги.
История России начала XX века – это история двух революций и стремительного преобразования государственного устройства империи из наследственной монархии в республику. В книге представлены политические портреты наиболее важных фигур Февральской революции, прослеживается шаг за шагом движение России к новому социально-политическому устройству. Автор пытается раскрыть тайну Великого Февраля, когда на месте старого режима возникло вовсе не то государство, о котором мечтали заговорщики.
В монографии рассматриваются территориально-политические перемены на Руси в эпоху «ордынского ига», в результате которых вместо более десятка княжеств-«земель», существовавших в домонгольский период, на карте Восточной Европы остались два крупных государства – Московское и Литовское. В центре внимания способы, которыми русские князья, как московские, так и многие другие, осуществляли «примыслы» – присоединения к своим владениям иных политических образований. Рассмотрение всех случаев «примыслов» в комплексе позволяет делать выводы о характере политических процессов на восточнославянской территории в ордынскую эпоху.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Об Александрийской библиотеке — самой знаменитой библиотеке Древнего мира, созданной в III веке до нашей эры с целью собрать «все книги всех народов» (основатели оценивали задачу приблизительно в 500 тыс. свитков) — мы знаем на удивление мало и даже слово «библиотека» понимаем иначе. Профессор Канфора в своей книге подвергает тщательной ревизии всё, что известно об «исчезнувшей библиотеке», и заново реконструирует ее девятивековую историю. Лучано Канфора — выдающийся итальянский историк и филолог-классик, профессор университета г. Бари, научный координатор Школы исторических наук Сан-Марино.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
О заслугах Екатерины Великой во внешней и внутренней политике написаны десятки книг. Её сильная воля, государственный ум, лёгкий характер и хорошо развитое чувство юмора невольно вызывают симпатии. Но есть одна тема, которая раньше деликатно обходилась, а теперь о ней говорят и пишут даже с некоторым упоением. Тема эта — слабости императрицы, то есть фаворитизм, которым она, с точки зрения потомков, слишком увлеклась. Ни до ни после Екатерины «распутство не проявлялось в такой откровенно вызывающей форме».
Императора Петра I именуют Великим — имеются в виду его государственные преобразования. А вот в личной жизни вряд ли можно применить к «великому реформатору» этот эпитет. В любви его часто предавали, даже в самой сильной, самой неистовой — к Анне Монс, а ведь ради нее он постриг законную жену в монахини. Красавица безраздельно воцарилась в сердце Петра, однако не смогла удержаться на этом хрупком пьедестале. Он ее любил, она его — нет. Непростые отношения были у императора и с другими дамами его сердца. Как только он попадал в паутину сердечной привязанности, становился беззащитным и… неуправляемым.
История жизни наших самодержцев состоит из мифов и легенд. А больше всего мифов сочинено про императора Александра I. Документы, мемуары, воспоминания современников, легенды, анекдоты — и все про Александра Павловича. Его, вершителя судеб Европы, называли слабым и недальновидным правителем, и при этом — чрезвычайно честолюбивым, хотя трон для него был тяжелейшей обязанностью. Внезапная кончина императора привела к трагическим событиям и породила множество сплетен и легенд, о реальности которых спорят до сих пор — и дальше будут спорить, потому что счет спорщиков 1:1.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…