Тайное оружие Берии. «Собачий спецназ» НКВД - [6]

— Я ещё правнуков дождусь. Уж правнука я точно воспитаю машинистом.

   Выше и достойнее звания машиниста паровоза дед не признавал никакой другой мужской профессии. Но разве что пограничника. И то скрепя сердце. Сам машинист в третьем поколении, дослужившись до этой должности, начиная с кочегара, он сына своего, Большакова–младшего, видел только стоящего за рычагами паровоза. Естественно в должности машиниста. И все шло к этому. И семейная династия должна была продолжаться по раз и навсегда накатанной колее. А как иначе? Иначе и не могло быть по–другому. Но… Но наступил семнадцатый год. Грянула одна революция, другая, а за ними – лиха беда начало – заполыхало пламя Гражданской войны. Страшное смутное время.

   И стали оба Большаковы водить бронепоезда в Красной Армии. Отец, соответственно, машинистом, а сын поначалу был у него в помощниках. И тут лихая судьба закрутила в немыслимый водоворот событий и их судьбы, раскидав по разным концам огромной страны. Да и немудрёно было в то беспокойное, кровавое время потеряться друг с другом. Слава богу, не навсегда.

   Стал Большаков–младший комиссаром в Красной коннице. Ну и покидала его судьба на Гражданской по белу свету, помытарила, в том числе и по госпитальным койкам. Хлебнул лиха. Через край. Сполна ему военная судьбинушка все отвесила. Доверху. Выдала с довеском.

   С отцом виделся за все эти годы пару раз, и то на ходу. Случайно. Только и успел сообщить ему при последней встрече, что женился и сейчас отправляют его отряд укреплять границу в Туркестане.

   Хотел бы вернуться к отцу на паровоз, да куда там: начальство не отпускает. А молодую жену, сестру милосердия, пусть лучше приютит у себя. Пока он в дальних краях будет нелёгкую службу нести.

   Рожать ей скоро. Ну а коль сын родится, быть первенцу машинистом. Вот тогда деду и подмога будет, и смена достойная в наступающей мирной жизни. И будут вместе гнать составы по гудящим рельсам вперёд, вперёд, вперёд. Туда, где они сходятся у горизонта. На том и решили…

   Мать Большакова–младшего умерла от сыпного тифа, что свирепствовал в ту лихую годину, так что осиротел их дом без хозяйки. Но, как видно, ненадолго.

   Сошлись характерами старший Большаков и молоденькая сноха. И за дочь была, и за хозяйку. На всем была печать заботливой женской руки, радетельницы семейного очага в их небольшой квартире. Уют и покой, внук подрастает. Смышлёный, ласковый, умненький. Чего ещё для старости желать? Большего счастья и не сыскать. Одно огорчало: изредка бывал дома сын, наскоком. Как красное солнышко – только прибыл и уже обратно в путь–дорогу собирается. Служба. Тут уж ничего не попишешь.

   А служба нелёгкая, пограничная. Постоянно стычки с басмачами в этом самом Туркестане. А по сути – война там не прекращалась ни на день, ни на час… И сияет красный орден на груди молодого командира–пограничника, и сияет, светится белозубая улыбка:

— Ничего, батя, не журись, – обещают скоро в академию направить, вот тогда и заживём все вместе… Эх, что это за жизнь будет – счастье полной чашей!

   И летел при этих словах маленький Никита высоко–высоко, к самому потолку. И радостно хохотал, попадая обратно в сильные и ловкие руки отца.

— Расти, пограничник! Расти, мой родной!

   Эх, и лететь бы вот так, не переставая, и чтобы вся жизнь неслась, как эти радостные мгновения. Э–ээ–х!.. И чтобы счастье никогда не прерывалось, и было полной чашей до краёв. Э–ээ–х!..

   И светло, и радостно было у всех на душе – скоро, совсем скоро все вместе будут. И тогда жизнь потечёт как один большой и нескончаемый праздник на всех.

   Скоро! Теперь уже совсем скоро…

Глава 3 - «Но пасаран!..»

Но страшная весть чёрным крылом надолго (а может, и навсегда?) омрачила их веру в скорое светлое будущее…

   Погиб отец Никиты незадолго до своей отправки в Москву, в академию. В жестоком бою, когда прорывалась огромная банда с сопредельной стороны на нашу территорию, оборвала злая басмаческая пуля яркую, бурную жизнь молодого талантливого командира.

   Оборвала на самом взлёте…

   Только и запомнил маленький Никита эти мгновения счастливого полёта – вверх–вверх, все выше и выше – на отцовских руках, до сияния лучиков солнца на эмали красивого красного ордена.

— Вот станешь пограничником, обязательно такой заслужишь.

   Эти слова отца, как напутствие в большую жизнь

— Заслужишь…

   А он станет взрослым – обязательно заслужит. Заслужит. А иначе и быть не может. Он – сын пограничника – будет пограничником! И никем другим…

   Теперь дед в их доме им за отца и за деда одновременно. Только… Только сдал дед. Сильно сдал после гибели сына. Поэтому и огорчать его нельзя. Ни в коей мере… И усвоил Никита один из главных уроков жизни: коль уж взялся за гуж, то не говори, что не дюж. Дал слово – держи его. Ты же будущий мужчина. А настоящий мужчина слов на ветер не бросает. Это тоже было присказкой любимого Никитой человека, его деда. И старался он изо всех сил, чтобы во всем угодить деду и маму порадовать. Хотя, к слову сказать, дед‑то с него лишнего и не требовал. Видел, как малец после гибели отца из кожи вон лезет, старается. Что и говорить – хорошим внуком и сыном рос Никита, не нарадуешся на него. А пошёл в школу – круглый отличник. И так до десятого класса. Фотография его не сходила со школьного стенда – «Ими гордится наша школа». Что ни говори – молодец Никита Большаков. Достойная смена растёт.