Тайное имя — ЙХВХ - [29]
Она ходила по комнате, не зная, чем занять руки: и складывала их под грудью, сцепив пальцы, и всё вытирала ладони о юбку. То сидела боком на стуле, сцепив на спинке пальцы и уронив на них голову. Обводила комнату бесцельным взглядом, которым не за что было зацепиться: пустой взгляд скользил по пустой инкрустированной перламутром мебели. «Дамишк», — она знала эту дамасскую стругальню в стиле «луи каторз». Сидят артели и пилят, и клеят.
«Да что со мной!» Ласкавшая себя мечтами о переселении душ, она протестовала против подселения армянки. В метемпсихозе это зовется «уплотнением». Не имеете права! А тебе предъявляют расщепленные пальцы и три выстрела кряду.
Она вновь принялась ходить, то сцепив пальцы, то вытирая влажные ладони о бедра. В эту пору в помещении и на улице, внутри и вне одинаково промозгло, и стынешь всем телом. А тут еще не стихающий грохот и клубы строительной пыли: возводят новый вокзал, Хиджазский, с которого поезда будут ходить в Мекку по войлоку.
— Ванна готова, саидати.
На расстоянии вытянутой руки стоят три кувшина кипятку, чтоб подливать. Какое блаженство (земное, довольно с нас небес) — погрузиться в эту лохань на медных когтистых лапах посреди умывальной комнаты и закрыть глаза. Эту книгу можно читать только с закрытыми глазами.
Я прокралась в темницу, твоя жена Сарра. Сижу у тебя в ногах. Кисти рук царя прикованы к изголовью. Ты не можешь шелохнуться. «Лежи покорно, — приказываю, — не шевелись». Откинула покровы. От благовония мастей твоих закружилась голова, и я пала лицом на колена твои. «Со мною с Ливана, невеста! — кричишь. — Со мною несись с Хермона! С вершины моего Хермона!» — «Меня свел с ума, — говорю я, подняв лицо, — нардический аромат твоих чресел». — «Нард это ты. Ты нард и корица, а я смирна и алоэ». Волосами щекочу подошвы твоих ног. Золото боится щекотки? «Сарра, не мучь меня». Бесаме, бесаме мучо! (Так Рафаэль Абулафия всегда говорит.) Я провела грудью по твоим устам: «Бесаме мучо!» Ты: «Два сосца твои, как двойня молодой серны. Спаси меня, твоего Машиаха, сжалься над Царем Иудейским!» Царь мой — раб мой. Кедр, Ливану равный. Сейчас разомкну, и спадут оковы с тебя. Беги, возлюбленный мой! Будь подобен молодому оленю в расселине горы.
Протянула руку, долила горячей воды и давай читать с другой страницы.
Дулциньо. Дикая пустынная местность на краю земли. Там, в глубине, равной высоте замка Иф, заточен Мессия, узник султана. Изнемог дух его. Как Давид в пещере — он. Никто не признает силы его[61]. Прокралась к нему, в темницу тройной тьмы: его глаза, уши, рот — слепы, глухи, немы.
— Господи, — я прошептала, чтоб не испугать его мнимым дьяволом. — Это я, Сарра, а не Диавол искушает. Я твоя жена, а спасать Спасителя — предначертанье жен. Гидеоны уже ждут, копыта обмотаны, обмотки перевязаны кожаными ремнями, на счету каждая минута.
— Сарра? Как ты меня нашла? Я думал, ты умерла.
— Я пришла к тебе из 5676 года.
— Пяти тысяч… шестисот… семьдесят шестого года… — вторишь ты.
— Да, Господи. Ты опередил время, и теперь оно настало. Воюют все. Земля течет кровью, словно камень Мириам, по которому Моисей ударил своим жезлом[62]. Султан в тюрьме. Твоя мессианская жена пришла возложить на тебя корону.
Он изумлен, он не находит слов.
— Ты помнишь крепость, куда тебя бросили, — Абидос? Сейчас там все черно от британских кораблей — броненосных крейсеров, эсминцев, канонерок. Британский флот пришел нам на помощь. Ты увидишь, что значит современные корабли, автомобили, пушки, поезда. Расчлененная на вагоны железная змея вмиг перенесет тебя из Константинополя в Дамаск. Скоро мы завладеем Сионом. Но без тебя, Господи, мы не сумеем отстроить Храм. Шомерники, бежавшие от русского царя, где по их спинам гуляла казацкая плетка, «хватит с нас царя, — говорят, — интернационалом воскреснет род людской». Они — только б турок не обозлить.
— Я, — отвечает он, — не верю ушам своим, не верю глазам своим, поверю только устам… Да, это ты, — после жаркого поцелуя.
— Скорей бежим, пока обмотки не размотались на копытах у гидеонов. Мы взойдем по лестнице Иакова в другие времена.
Долила горячей воды, для этого пришлось открыть глаза. И вновь принялась за «Книгу своей жизни», и вновь с другого места — прежнего не сыскать.
…А Ривка с Авшаломом в толпе. Мои глаза встретились с его глазами. В них читалась мольба о прощении: «Ты же сама хотела. Ты сама говорила, что я должен взять в жены твою сестру». — «Ты слишком легко пошел на это. Ты мог сказать „нет“». — «Еще не поздно». — «Нет, Авшалом, поздно. Я избранница, меня избрал Царь Иудейский. Довольствуйся тем, что у тебя есть». Вся в сиянье, я прошествовала в сиявший шатер, там ждал меня Саббатай Цви, несокрушимый Израилев — да истребит он ложь.
Еще несколько раз вливала остывавшую воду в остывшую, и наконец приток тепла прекратился — прекратилось завораживающее чтение. Потянула за звонок с мыслью, что арабская прислуга лучше турецкой. Арабки стройней низкотазых турчанок, а с арабами турецкие мужчины не идут ни в какое сравнение. Да не налюбуется глаз на прислугу.
Горничная прибиралась. Сарра закуталась в полотенца, навертела чалму и принялась ждать Калиша.
В новую книгу Леонида Гиршовича вошли повести, написанные в разные годы. Следуя за прихотливым пером автора, мы оказываемся то в суровой и фантасмагорической советской реальности образца семидесятых годов, то в Израиле среди выехавших из СССР эмигрантов, то в Испании вместе с ополченцами, превращенными в мнимых слепцов, а то в Париже, на Эйфелевой башне, с которой палестинские террористы, прикинувшиеся еврейскими ортодоксами, сбрасывают советских туристок, приехавших из забытого Богом промышленного городка… Гиршович не дает ответа на сложные вопросы, он лишь ставит вопросы перед читателями — в надежде, что каждый найдет свой собственный ответ.Леонид Гиршович (р.
Герой романа «Обмененные головы» скрипач Иосиф Готлиб, попав в Германию, неожиданно для себя обнаруживает, что его дед, известный скрипач-виртуоз, не был расстрелян во время оккупации в Харькове, как считали его родные и близкие, а чудом выжил. Заинтригованный, Иосиф расследует эту историю.Леонид Гиршович (р. 1948) – музыкант и писатель, живет в Германии.
Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского.
ХХ век – арена цирка. Идущие на смерть приветствуют тебя! Московский бомонд между праздником жизни и ночными арестами. Идеологи пролеткульта в провинциальной Казани – там еще живы воспоминания о приезде Троцкого. Русский Берлин: новый 1933 год встречают по старому стилю под пение студенческих песен своей молодости. «Театро Колон» в Буэнос-Айресе готовится к премьере «Тристана и Изольды» Рихарда Вагнера – среди исполнителей те, кому в Германии больше нет места. Бой с сирийцами на Голанских высотах. Солдат-скрипач отказывается сдаваться, потому что «немцам и арабам в плен не сдаются».
«Суббота навсегда» — веселая книга. Ее ужасы не выходят за рамки жанра «bloody theatre». А восторг жизни — жизни, обрученной мировой культуре, предстает истиной в той последней инстанции, «имя которой Имя»…Еще трудно определить место этой книги в будущей литературной иерархии. Роман словно рожден из себя самого, в русской литературе ему, пожалуй, нет аналогов — тем больше оснований прочить его на первые роли. Во всяком случае, внимание критики и читательский успех «Субботе навсегда» предсказать нетрудно.
Во время концертного исполнения рапсодии для скрипки соло на глазах у публики скончался замечательный виртуоз, первая скрипка провинциального города. Местная газета отмечает поразительный факт: смерть артиста еще месяц назад была предречена с точностью до одной минуты. Значит, смерть скрипача и ее предсказание необходимо изучить полицейскому следователю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Реквием» утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Кто способен читать между строк, может уловить, что важное в своем непосредственном проявлении становится собственной противоположностью. Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Легкий и утонченный юмор подается в умеренных дозах, позволяя немного передохнуть и расслабиться от основного потока информации.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.