Тайная жизнь морга. Откровения гробовщиков - [9]

– Итак, миссис Брюер, – сказала я, вернувшись, – когда скончался ваш муж?

– Вчера вечером.

Я записала вчерашнюю дату в своем бланке.

– В каком госпитале он умер?

Я была уверена, что это произошло в больнице, поскольку из дома престарелых нам бы позвонили сразу после констатации смерти.

– Он умер дома, – ответила она будничным тоном.

– Дома?

– Да, я же сказала.

– Вчера вечером?

– Да, – было понятно, что ее немного раздражают мои вопросы, но в целом она выглядела такой кроткой, сидя напротив меня за огромным столом для переговоров. Ее сморщенные руки покоились на полированной столешнице.

– Миссис Брюер…

– Да, милая?

– Почему вы не позвонили нам, чтобы мы забрали вашего мужа, прошлым вечером? – Я говорила медленно, стараясь избежать покровительственного тона.

– О, милочка, – она махнула рукой, – было слишком поздно, почти половина девятого. Вы уже закрылись, было слишком поздно.

– Мы работаем круглосуточно, – прервала ее я, пытаясь собраться с мыслями. – Вы всегда можете нам позвонить. В любое время. Днем и ночью. Мы похоронное бюро. Это наша работа.

– Ладно, но это не имеет значения, дорогая Хизер. Я смогла поспать рядом с ним еще одну ночь. Единственная проблема заключалась в том, что утром мне пришлось собрать с него муравьев пылесосом. Я не хотела, чтобы они были на нем, когда вы приедете. – Она улыбнулась.

Меня передернуло.

– Ладно, хорошо, – я немного помедлила с ответом, – почему бы нам прямо сейчас не поехать к вам домой и не забрать мистера Брюера? Я буду следовать за вами.

– Нет, дорогая, – засмеялась она, – я не вожу машину. Утром я пришла в город, а там села на автобус.

– А где здесь ближайшая автобусная остановка? – спросила я. Мне ни разу не встречались автобусы где-то рядом с похоронным бюро.

– Примерно в двух милях[7] отсюда.

– Две мили! – почти закричала я.

Она снова засмеялась.

– Ничего страшного. Когда я была девочкой, то проходила до школы больше пяти миль[8]…

Я мягко перебила ее:

– Миссис Брюер, думаю, нам стоит поехать к вам и забрать мистера Брюера. Я сделаю все необходимое в вашем доме, а коллеги доставят его сюда.

Она нахмурилась:

– Не вижу смысла спешить.

– Я просто подумала о муравьях. Надо защитить его от насекомых, – нашлась я.

Она улыбнулась. Ей понравился этот аргумент:

– Хорошо. Давайте сделаем это. Можно поехать с вами или мне сесть на автобус?

– Вы можете поехать со мной, – улыбнулась я. – Посидите здесь, я скоро вернусь.

Я вышла, вызвала одного из коллег с нескончаемого совещания и шепотом описала ему ситуацию: про миссис Брюер, мистера Брюера, автобус и муравьев. Он воскликнул: «Что?»

Я связалась с офисом медэкспертов и спросила, что они могут предпринять. Дежурный сказал, что перезвонит.

Мы поехали к дому Брюеров на двух машинах (пропади пропадом твоя экономия топлива, Хауди Дуди). По дороге мне позвонил медэксперт. Он отправил на место парамедиков, чтобы они зафиксировали смерть. Эксперты уже связались с доктором мистера Брюера и выяснили, что его кончина не была неожиданной. Помимо всего прочего, усопшему было восемьдесят два года.

Жилище Брюеров оказалось скромным домиком, стоявшим на берегу реки, примерно в трех милях от ближайшего города. Нам пришлось несколько минут подождать, пока прибудут парамедики и проверят мистера Брюера портативным аппаратом для ЭКГ, чтобы врач в ближайшем госпитале мог констатировать факт смерти. Мы с коллегой вынесли тело. Потом он увез мистера Брюера, а я осталась, чтобы обсудить все детали с вдовой.

Было не по сезону ясно и солнечно для этой части Орегона. Миссис Брюер пригласила меня на террасу, откуда открывался вид на реку, и предложила напиток. Я отказалась. Старушка все равно принесла большой стеклянный кувшин холодного чая. «Домашний», – сообщила она. В кувшине среди кубиков льда плавали ломтики лимона. Как я могла устоять? Щебетали птицы, солнечные блики пробивались сквозь плотную завесу листвы над нами, а звуки реки служили ненавязчивым фоном. Утро было великолепное.

– Джиму здесь нравилось, – сообщила миссис Брюер, прерывая мои размышления. Она налила мне стакан чаю, и я отхлебнула немного.

– Мы переехали из Мэриленда после его первого инфаркта, в конце 1970-х. Он просто не мог больше выносить весь этот стресс от судебных процессов. И мы перебрались сюда. Он сбросил сорок фунтов, и мы оба научились наслаждаться обычной жизнью.

Ее принятие смерти близкого человека и абсолютное спокойствие не укладывались в голове.

– Будете по нему скучать?

– Буду и не буду. Джим повсюду вокруг меня… здесь. В этом месте мы прожили с ним двадцать лет.

– Понимаю, – сказала я, хотя на самом деле не понимала, как она может не тосковать по мужу. Ее принятие смерти близкого человека и абсолютное спокойствие не укладывались в голове.

– После того как наши друзья и знакомые попрощаются с ним, я хочу кремировать тело и развеять прах над землей, которую он так любил… которая вернула ему и мне жизнь.

Я посмотрела на нее, ожидая продолжения. И она стала рассказывать.

– У нас были машины. Деньги. Одежда. Но вот в чем дело: тогда мы не осознавали, чего нам не хватает. Когда мы переехали в Орегон, то обнаружили то, что недоставало нашим отношениям. И здесь мы открыли для себя простые радости обычной неторопливой совместной жизни. Мы с Джимом создали мир, где деньги почти ничего не значат, а люди не названивают друг другу по делам в нерабочие часы.