Тайная тропа к Бори-Верт - [3]
Однажды, когда Рено снова уехал, Катрин уложила вещи, взяла детей за руки, отдала ключ от квартиры консьержке и ушла, не оставив даже записки. Первое время они жили в Нормандии у бабушки с дедушкой. Потом Катрин отправилась в Париж искать работу, а в конце каникул забрала Жан-Марка и Лоранс и они поселились в этой самой квартире над «Утиным Клювом». Так они и живут втроем вот уже пять с половиной лет, и жаловаться им в общем-то не на что.
Отец Катрин, дедушка Моро, не стесняясь, ругал зятя на чем свет стоят. Бабушка унимала его: «Тише, не при детях!» Из всех этих толков, пересудов и из своих собственных воспоминаний у Жан-Марка складывалось довольно смутное представление об отце. Разумеется, мама поступила правильно, но все же он припоминал и такое, что заставляло его почти усомниться в ее правоте.
Например, однажды в Нормандии взрослые рассказывали о том, как во время войны Катрин пугалась сирены, оповещавшей о бомбежке. Жан-Марк тогда весь сжался на полу, перестал играть и ждал, что вот-вот раздастся жуткий вой и напугает его так же, как пугал маму, когда она была маленькой. А потом в памяти оживает другая картинка: маяк на крутом берегу и два маленьких человечка рядом с большим. Жан-Марк уверенно шагает по мокрым плитам, а отец держит его за руку и говорит: «Здесь тоже есть сирена, и она очень полезная, вот услышите как-нибудь: в туман она спасает моряков».
Когда папа крепко держит тебя за руку и говорит такие слова, ничего не страшно.
Лоранс этого не помнит, она была в то время еще мала. Для нее сирены — это волшебницы из сказки с развевающимися по волнам золотыми волосами.
Лоранс вернулась из лицея первой, у них с братом уроки редко кончались в одно время. Когда Жан-Марк вошел, она держала в руках какое-то письмо, разглядывала и даже обнюхивала его со всех сторон. Но, увидев лакомства, которые принес Жан-Марк, она тут же отложила конверт. Вдвоем они живо справились и с закуской, и с десертом. Разогревать лапшу было лень, и вместо нее они съели еще по толстому ломтю хлеба со смородиновым вареньем.
Только после этого Лоранс вспомнила о письме и сказала, облизывая пальцы:
— Интересно, от кого оно? Видишь: почтовый индекс 84, это, кажется, департамент Воклюз? Ага! На штемпеле видны буквы: «ВОКЛ». Точно. Посмотри-ка, на обороте…
— Вот любопытная! Ведь письмо не тебе, а маме.
— Было бы мне, я бы его вскрыла и сразу все узнала, — возразила Лоранс. — Ну, посмотри же!
Жан-Марк взглянул на конверт. Адрес и имя госпожи Абеллон были выведены нетвердым почерков. На обратной стороне с трудом можно было разобрать обрывки слов на бледном штемпеле:
…стиница ….. Бори-Ве…
…азерб 84. ВОКЛ…
— Бори-Ве? Наверное, гостиница. Гостиница Бори-Ве? Бе! Ве. А-Бе-Ве!
— Перестань, не смешно! — сказала Лоранс, снова запуская ложку в варенье. — Послушай-ка, а может, это письмо от дяди Антуана? Бабушка говорила, что он единственный приличный человек в этого семье и что ему досталась в наследство гостиница.
— Гостиница Бори-Ве в Воклюзе, в местечке под названием …азерб? Какой-нибудь Базерб или Казерб.
— Или Зазерб!
— Нет-нет! Такого не бывает!
Родственников отца они никогда не видели. Знали только, что Абеллоны — уроженцы Воклюза, что где-то в тех местах живут дяди Антуан и тетя Лидия — брат и сестра их отца. А бабушка и дедушка умерли. Так же как их бабушка и дедушка из Нормандии, которых они хорошо знали и любили.
Дедушка Моро умер прошлой осенью, через полгода после смерти бабушки. Их домик на берегу Ла-Манша стоял запертый, и Катрин все повторяла: «Надо собраться с силами и съездить туда, привести все в порядок». Жан-Марк и Лоранс тогда очень горевали, а мама еще и сейчас иногда плачет по ночам, они-то слышат. Хотя днем всегда бодрится:
— Знаешь, — сказала Лоранс, — перескакивая на другую тему, — у меня каникулы с десятого. Красота!
— Ну да, у меня тоже с десятого. Вот только мама, боюсь, не очень-то обрадуется.
Когда поздно вечером Катрин вернулась из «Утиного Клюва», они еще не думали ложиться спать: играли в шахматы, сидя на маминой кровати. Лоранс проигрывала. Оба злились и кричали друг на друга. Наконец, партия закончилась, страсти улеглись, и они пошли на кухню к маме.
В Париже стояла страшная жара, Катрин задыхалась. Ей хотелось принять душ. Ванной комнатой служил отгороженный пластмассовой шторой угол кухни.
— Ты еще не читала письмо? — спросила Лоранс. — Оно из Воклюза.
— Когда ты перестанешь соваться в чужие письма… — рассеянно проговорила Катрин. — Ну, давай сюда.
— Я не суюсь. Просто изучаю почерки.
— Скажите, какой графолог нашелся! — засмеялся Жан-Марк.
— Действительно из Воклюза, от Антуана. Что ему понадобилось? Ладно, успеется.
И Катрин задернула за собой пластмассовую штору.
— А хочешь, я тебе почитаю, чтобы ты не теряла времени? — предложила Лоранс, стараясь перекричать шум душа.
Катрин засмеялась. Хитрости Лоранс были шиты белыми нитками.
— Читай, если тебе так хочется.
Лоранс живо вскрыла конверт и стала читать:
— «Дорогая Катрин! Ты еще не знаешь, какое несчастье со мной случилось. На дороге в Иль-сюр-Сорг в мою машину врезался какой-то лихач. „Симка“ разбилась вдребезги, а я сам два месяца провалялся в больнице. Потом меня выписали, и знакомый тебе доктор Видаль считает, что я уже могу ходить. Но я так ослаб, что еле двигаюсь, а иногда как будто паралич разбивает. Наверное, шок, который я перенес, возвращается повторными приступами. Так говорит один славный малый, архитектор Совиньон, который попал в тяжелое положение и который…»
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.