Тайная история "Звездных войн": Искусство создания современного эпоса - [22]
Съёмки «Американских граффити» выдались сложными — проходили они почти всегда ночью на натуре и заняли двадцать восемь дней при бюджете менее восьмисот долларов. Рамки были ещё более жёсткими, чем на первом фильме Джорджа. После первых сумбурных дней Хаскелл Уэкслер любезно согласился занять должность оператора — изначально Лукас сам выступал ещё и в этой роли. Как и прежде, Джордж больше интересовался техническими аспектами картины, а для помощи актёрам нанял преподавателя по сценическому мастерству.[94] Коппола рассказывал: «Ему приходилось так быстро снимать, что на режиссуру времени не оставалось. Он их просто расставлял и снимал, но [актёры] были очень талантливые — ему крупно повезло».[95]
Лукас снова применил единственный подход, который знал: «Я снимал этот фильм практически как документалистику... Ставил кадр, объяснял актёрам, что будет происходить, куда им идти и что делать; выставлял камеры с телеобъективами и запускал всех прогонять сцены».[96]
Съёмки были выматывающими. Джордж заболел, а продюсер Гэри Куртц потянул спину и несколько месяцев ходил с тростью. «Я не особо ночной человек, да и снять за столь короткий срок фильм с такой кучей машин — это очень непростая задача, — говорил Лукас. — Режиссёром быть трудно: приходится принимать тысячу решений — и готовых рецептов никогда нет. К тому же, приходится иметь дело с людьми, порой очень трудными и эмоциональными — мне это совершенно не нравилось».[97] Джордж начал уставать от изнурительных режиссёрских обязанностей — его истинной страстью была операторская работа и монтаж. Он говорит, что в те дни собирался уйти из этой профессии. Но, по словам биографа Дейла Поллока, режиссёр «давно мечтал снять космический фильм и вдохнуть новую жизнь в сериалы про Флэша Гордона и Бака Роджерса, которые он в детстве смотрел по телевизору». Лукас был полон решимости так или иначе реализовать свою задумку.[98] В его голове по-прежнему крутились кадры боёв на мечах и космических перестрелок.
Пережить финансовые неурядицы Джорджу помогла его жена Марша. Пока Лукас трудился над «ТНХ-П38» и «Американскими граффити», у супругов накапливалось всё больше долгов — во время съёмок «Граффити» они, по сути, были полностью разорены. Марша была профессиональным монтажёром ив те годы в одиночку тянула на себе семью. Она успела принять участие не только во всех проектах Джорджа, но и в работах его друзей. Марша выступала ассистентом в «Людях дождя», а в том же году — в режиссёрском дебюте Хаскелла Уэкслера «Холодным взором». В качестве монтажёра она впервые появилась в титрах в «Кинорежиссёре», документальном фильме Лукаса. После «THX-1138» Марша продолжила работу — смонтировала «Американские граффити» и все три части «Звёздных войн», за первую из которых получила «Оскара». Она же занималась фильмами Скорсезе, когда тот был на творческом пике («Алиса здесь больше не живёт», «Таксист» и «Нью-Йорк, Нью-Йорк»). Все обычно упускают из виду, насколько она повлияла на «Звёздные войны» и на кинематограф в целом, но Марша внесла в американскую новую волну ничуть не меньший, а то и более важный вклад, чем Джон Милиус или Уолтер Мёрч. В «Мифотворце» Милиус с восторгом писал:
Она была потрясающим монтажёром... Быть может, лучшим из всех, кого я знал — во многих отношениях. Ей порой достаточно было взглянуть на ленту, над которой мы трудились — например, на «Ветер и льва» — и сказать: «Возьмите эту сцену и передвиньте её вот сюда». И всё работало! Получался именно такой эффект, которого я добивался от фильма, причём сам бы я до такого никогда не додумался. И так она помогала всем: и Джорджу, и Стивену [Спилбергу], и мне, и особенно Скорсезе.[99]
Джордж и Марша переехали в маленький домик в Милл-Вэлли, под самым Сан-Франциско: режиссёр хотел присоединиться к движению независимых кинематографистов, которое зарождалось там, несмотря на крах «Зоотропа». Марша, с другой стороны, была не прочь остаться в Лос-Анджелесе и довольствоваться стабильной работой в профсоюзе. «Марша строила карьеру в Лос-Анджелесе, а к её работе я относился с уважением, — говорил Лукас. — Я не хотел заставлять её всё бросать и переезжать со мной в Сан-Франциско».[100] Но город Марше нравился, и она с радостью туда переехала — её огорчали только трудности с поиском работы. Кроме того, она подумывала завести ребёнка, но Джордж был к этому не готов. «В то время он не хотел дополнительной ответственности, потому что тогда ему пришлось бы соглашаться на какие-нибудь проекты против воли», — рассказывала Марша.[101] Впрочем, в скором времени она стала одним из самых востребованных монтажёров в местном киносообществе.
«Здесь медленно, но верно собирается кружок кинематографистов, — говорил Лукас о жизни в Сан-Франциско в 1974 году. — Здесь теперь живёт Майкл Ритчи, Джон Корти, мы с Фрэнсисом. Все они мои близкие друзья, и мы по-прежнему снимаем здесь фильмы. Мы во многом помогаем друг другу. Моя жена монтировала „Кандидата“ и работала на Джона Корти, чтобы было на что жить в периоды затишья между съёмками. Сюда перебрался Фил Кауфман, и ещё несколько моих друзей всерьёз подумывают о переезде. В результате у нас зарождается коммуна, совсем камерная, в которой все обмениваются идеями. Такое не создашь в одночасье».
