Тайная история "Звездных войн": Искусство создания современного эпоса - [131]

У меня не было особо чёткого представления, как может выглядеть Вейдер под маской. Я знал, что он пережил немало битв, а в какой-то момент сошёлся в поединке с Беном, и тот сбросил его в вулкан. Тогда он практически погиб — его, по сути, собрали заново, хотя там мало что осталось. Так что на самом деле он на три четверти механизм, на четверть человек, а его костюм — это ходячий аппарат искусственного дыхания. Когда мы добрались до третьего фильма, нам удалось сформулировать, как Вейдер выглядит под маской, но до той поры я просто знал, что на нём живого места нет — он ведь едва может дышать и говорить.[567]

Раньше все представляли Вейдера кошмарным чудовищем, а Лукас в 1977 году даже заявлял, что подумывал снять для первого фильма кадр с обезображенным лицом Тёмного повелителя.[568] Само собой, Ирвин Кершнер представлял себе похожий образ — тем более, что и на рабочих встречах персонажа называли жутким мутантом.[569] Режиссёр «Империи» даже снял знаменитый кадр, в котором впервые дал зрителям мельком заглянуть под маску. В «Сценариях с комментариями» Кершнер рассказывал:

Я очень аккуратно снимал эту сцену. Когда заходит капитан, а Вейдер сидит в своей капсуле спиной к нам, вы лишь мельком видите шрамы на его затылке. Я не хотел показывать зрителям что-то ещё. Я представлял себе, что под маской Вейдер выглядит чудовищно; у него срезан рот, а один глаз свисает. Я очень удивился, когда в третьем фильме увидел обычного человека.[570]

Но поскольку сюжет «Мести джедая» теперь вращался вокруг искупления Вейдера и проснувшейся в нём человечности, прежний чудовищный облик уже явно не подходил. Сценаристы перебирали самые разные варианты — это описано в «Сценариях с комментариями»:

Момент, в котором Люк снимает отцовский шлем, стал на рабочих встречах настоящим камнем преткновения. Одна из проблем заключалась в том, что могло сложиться впечатление, будто герой убивает отца — ведь без шлема тот не может дышать. Появилось предложение, что Люк снимет шлем уже после смерти Вейдера. Тем временем Джордж Лукас придумал объяснение: Энакин хочет посмотреть на сына собственными глазами, безо всяких механизмов. Заодно режиссёр предложил сделать голос без шлема похожим на прежний, но гораздо слабее, чтобы он казался старческим. Отцу Люка должно быть за шестьдесят — он примерно на десять лет моложе Бена. Его облик надо строить на основе кадров из фильма «Империя наносит ответный удар», но при этом Вейдер должен казаться печальным, а не вызывать отвращение. Один его глаз может быть полностью белым, без зрачка, а другой — подёрнутым дымкой. Лоуренс Кэздан предложил дополнить образ седой бородой, чтобы Вейдер был чуть больше похож на обычного человека.

Во втором черновике Энакин описан как пожилой человек с иссечённым шрамами лицом и белой бородой. В третьем черновике описание стало более жутким: там Вейдер — это чудовищный мутант, в котором едва можно распознать человека.[571]

В конце концов, под маской оказался печальный старик — лысый, покрытый шрамами от давних ран и бледный от того, что уже много десятилетий не видел естественного света. Он слабо улыбается сыну, шепчет «ты был прав насчёт меня...» и с достоинством умирает. В исправленном предварительном черновике Вейдер впервые стал трагическим героем; теперь же, начиная со второго черновика, он наконец обретает искупление.

♦ ♦ ♦

По составленному в начале 1981 года расписанию окончательный сценарий должен был появиться к сентябрю того же года,[572] но выдержать график не удалось. «Сценарий — это чертёж для всего остального, а без него барахтаться трудновато, — жаловался продюсер Роберт Уоттс в книге „Создание „Возвращения джедая“. — У нас были указания, велись обсуждения, имелись черновики, но окончательный сценарий появился очень, очень поздно».[573] Кэздан сдал второй черновик в срок, к сентябрю 1981 года, и всё же правки вносились до самого ноября, а в декабре появилась ещё и третья редакция.

В январе 1982 года уже начались съёмки, а в сцене, где Люк поддаётся своему гневу и нападает на отца, у героя всё ещё не было чёткой мотивации. Лукас предложил вариант, который несколько изящнее встраивал в сюжет линию с сестрой. В интервью 1983 года он вспоминал:

Ричард [Маркуанд] пытался расписать бой между Люком и Вейдером, и мы добрались до момента под тронным залом. Он жаловался, что в сценарии всё расплывчато: «Вейдер говорит Люку что-то обидное» или как-то так... а я всё не мог придумать убедительный вариант — что же он может такого наговорить, чтобы Люк разозлился. А пока сценарий развивался, роль Леи в качестве сестры становилась всё важнее. Понимаете, ответ-то был у меня перед глазами! Стало очевидно — именно от мысли о том, что её переманят на Тёмную сторону, Люк выйдет из себя.[574]

Затем в период досъёмки появилась сцена, в которой герой сжигает тело отца, отчего у линии Вейдера появилась и развязка, и горький жертвенный оттенок. «[Сцена] поставила точку в отношениях Люка с отцом — он примирился с ним и попрощался», — пояснял Лукас.[575] Монтажёр Дуэйн Данэм добавлял: «Помню, мы задались вопросом: что случилось с Вейдером? Неужели Люк бросил его на Звезде смерти? Вот мы и сняли на ранчо „Скайуокер“ эту сцену».