Тайна Золотой долины [Издание 1958 г.] - [17]

Дело это было для меня новое, но не боги лепёшки пекут! Я развёл тесто, посолил его, смазал сковородку маргарином и, когда она раскалилась и заворчала, стал бросать на неё тесто по три ложки сразу, отдельными блинами, чтобы можно было есть всем троим одновременно. Получилось хорошо: и не подумаешь, что я никогда не стряпал.

— Правильные лепёшки! — похвалил мою стряпню Димка. — Ничего вкуснее в жизни не едал.

Пока я ходил вдоль берега, соображая, где нам сделать первую промывку, Димка стал наводить порядок в хижине. Он притащил с берега выброшенную рекой доску и, ловко примостив её на двух парах колышков, сделал невысокий стол. Потом отыскал три больших плоских камня и расставил их вокруг стола вместо стульев. В стену набил гвоздей и развесил на них одежду и снаряжение.

При этом он деловито прищуривал левый глаз и каждый раз прикладывался им то к доске, то к колышку, то к гвоздю, проверял, чтобы всё у него было сделано правильно и точно.

— Что ты прицеливаешься, — засмеялся Лёвка, когда Димка, закрыв левый глаз, держал против себя на вытянутой руке сковороду. — Из сковородки, что ль, стрельнуть собираешься?

— Не понимаешь ничего, так молчи! — сказал Димка и стал выпрямлять дно сковороды на камне.

Мне очень нравилась эта Димкина привычка прицеливаться к каждой вещи прищуренным глазом, и я сам иногда невольно начинал проверять прямизну карандаша, ложки или чего-нибудь другого, что попадало в руки. Так я сделал и теперь: прибил портрет Джека Лондона на стену прямо против двери и, прищурившись, посмотрел, правильно ли укреплён портрет.

«Друг всех смелых и отважных» смотрел, полуобернувшись куда-то влево, и по его сильному лицу, с массивным подбородком и упрямыми глазами, видно было, что он думает о Мэйлмуте Киде, Ситке Чарли и других отважных и смелых, вроде нас.

Мы вышли с Димкой из хижины и направились вверх по течению Зверюги, куда показывал нам глазами Джек Лондон, а Фёдора Большое Ухо оставили сторожить лагерь от волков и индейцев.

Дядя Паша правильно рассказывал о Золотой долине: здесь не было ни одного ровного места, всё какие-то ямы, да буераки, заросшие травой и молодыми берёзками. Видно было, что здесь, когда-то давно, уже побывали люди, и не один золотоискатель, вроде нас, с замиранием сердца смотрел на дно своего лотка или сковородки.

— Давай попробуем, копнём! — предложил Димка.

Мы спустились в одну яму и, счистив дёрн, набрали в лоток и сковородку несколько лопаток жёлтой, глинистой земли. Потом мы побежали к реке и начали промывать землю: Димка в лотке, я в сковородке. После промывки остались только мелкие камешки и какая-то глиняная штучка, похожая на кукиш.

Мы брали пробы и у самой воды, и повыше ям, но всё напрасно.

— Так дело не пойдёт, Молокоед. Надо искать золото как-то по-другому. А у нас с тобой получается мартышкин труд.

— Ты прав, Дублёная Кожа. Надо найти сначала способ, а потом уже искать золото.

Я стал вспоминать всё, что написал по этому поводу Джек Лондон, и любимый писатель не подвёл меня и на этот раз. У него очень хорошо описано, как один человек, по имени Билл, искал в Золотом Каньоне жилу. Он был, наверно, очень хитрый, этот Билл, и нашёл жилу очень просто. Выбрал у реки ровный зелёный холм и принялся вдоль его подножия копать ямки. Из каждой ямки он брал пробу и считал, сколько каждая ямка дала ему золотинок. У него получилась интересная вещь. Когда Билл брал пробы из ямок вниз по ручью, то золотинок становилось всё меньше и меньше, и исчезли, наконец, совсем. Тогда Билл повернул вверх по ручью, и золотинок в каждой ямке стало попадаться всё больше и больше, а потом опять меньше, пока Билл не дошёл до такого места, где уже ничего не было, кроме глиняных кукишей, вроде нашего.

«Ага, Сударыня Жила! — сказал тогда Билл. — Теперь-то я до тебя доберусь!»

Он вернулся к ямке, из которой добыл больше всего золотинок, встал против неё лицом к холму, провёл по нему воображаемую линию и как бы опустил от вершины холма перпендикуляр к своим ямкам. «Где-то там наверху, у конца перпендикуляра, — подумал этот хитрец, — должна быть жила». И стал копать второй ряд ямок, потом третий и так далее.

Чтобы Димке был более понятен способ Билла, я нарисовал ему на песке рисунок.

Короче говоря, у Билла получился равнобедренный треугольник, и в его вершине он докопался до жилы, где этого золота было больше, чем кварца.

— Так это же очень просто! — удивился Димка.

Мы пошли вдоль ручья, нашли хорошенький холм и стали копать вдоль его подножия ямки. Плохо только то, что ни одной золотиночки в ямках не было.

Стали копать второй ряд, потом третий. Ряды ямок у нас тоже, как и у Билла, становились кверху короче, и я сказал:

— Получается треугольник. Ну, Сударыня Жила! Теперь-то мы до тебя доберёмся!

Но Димка вдруг бросил работу, зажмурил левый глаз и стал проверять прямизну черенка у лопаты.

— Знаешь что, Молокоед! У нашего треугольника обе стороны будут равны и углы при основании будут равны. Но клянусь тебе перпендикуляром, что в вершине угла «С» никакой жилы не будет.

Я и сам уже думал, что раз признаков золота в ямках нет, то и жилы на холме нет, но не хотел сознаваться в этом Димке.