Тайна Золотой долины. Четверо из России [Издание 1968 г.] - [24]

— Ой, что ты, что ты! Да разве скажу? Разве можно говорить! Если узнают мама или папа, что я бегаю сюда, мне такое будет, что не обрадуешься.

— Это почему же? — спросил Димка.

Васильки стали большие-большие. Девочка приставила палец к губам:

— Все говорят, будто здесь нехорошее место. Тут живет маленький старичок, который от всех прячется, а от него никак не спрячешься.

— Может, леший? — ехидно спросил Димка.

— Не веришь, да? — живо повернулась Белка.

Она дала «честное пионерское», что ее мать сама видела страшного старичка. Ее отец когда-то тоже ходил в Золотую Долину с ружьем, чтобы поймать старичка, но где же его поймаешь, если он прячется, а сам всех видит.

— Сюда бы истребительный батальон, — сказал Левка. — От него бы он не спрятался.

Белка согласилась, что это было бы хорошо, но истребительного батальона здесь нет, и вообще Золотая Долина — такая глушь, где, наверно, и живут только разные старички.

Мне почему-то стало страшно: я сразу вспомнил колоду с пчелами на сосне. Но, конечно, и виду не подал, что струсил.

— С нами ты не бойся, Рыжая Белка, — успокоил я девочку. — Мы не первый раз на Тропе и видали всяких старичков.

Она засмеялась и даже хлопнула в ладоши:

— Ой, какие вы смешные! Настоящие психи — мне даже нравится. Только один и есть тут нормальный…

Гостья кивнула на Левку.

Мне это показалось очень обидным, Димка тоже надулся.

— А почему ты зовешь меня Рыжей Белкой? — наклонив набок пушистую голову, девочка вопросительно смотрела на меня своими васильками. — Я — Нюрка.

— У нас такой обычай, — вмешался Левка, который уже начал воображать. — Всем нам присвоены особые имена: Васька — Молокоед, Димка — Дубленая Кожа, я — Федор Большое Ухо. Ну, а ты будешь Рыжая Белка. Белки у нас еще не было.

Девочка посидела немного у нашего костра и попрощалась, дав слово приходить.

— Вот тебе и скво! — ехидно сказал Левка.

Но я почему-то подумал, что он загрустил после ухода Белки. Да и мне самому было жаль, что девочка так мало побыла в хижине и не осталась, чтобы разделить с нами суровую жизнь золотоискателей.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Как плохо, когда не знаешь ботаники. Дублёная Кожа действует. Лирическое отступление о рабочем классе. Невидимый появился. Раскаяние.

Забота об еде отнимала теперь у нас все время. Мы уже не мыли золото, а только слонялись по лесу, чтобы изловить дичь, искали грибы, и старые ягоды, но, кроме подснежников, в лесу ничего еще не было.

— Ты не помнишь, Дубленая Кожа, — спросил я, — подснежники относятся к съедобным или несъедобным растениям?

Но Димка знал ботанику не лучше меня. Этот предмет почему-то нам не нравился. Учительница ботаники на первом же уроке принялась рассказывать про какой-то вороний глаз, бородавчатый бересклет и еще про копытень, которых мы никогда не видывали.

Одна девочка подняла руку:

— Елена Николаевна, а этого копытеня есть можно?

— Смотри, не вздумай! — сказал на весь класс Димка. — Сразу в овечку превратишься.

Он намекнул на Иванушку из сказки, который напился из бараньего копытца и стал барашком. Все этот намек поняли и засмеялись. Одна учительница, видно, ничего не поняла. Она рассердилась и удалила Димку из класса, а заодно и меня, потому что я очень громко хохотал.

— Раз такое дело, — решил Димка, — не будем учить ботанику.

Так мы и сделали, дураки. А теперь как бы нам пригодилось знание ботаники! Очень бы пригодилось. Понадеялись вот на профессора Жвачкина, а он подвел.

Чем бы кончилась наша экспедиция, не знаю… Выручил Димка Кожедубов. Недаром я назначил его своим заместителем.

Димка предложил организовать рыбную ловлю в большом масштабе, чтобы насолить и навялить рыбы на весь сезон.

Большое Ухо опять отправился с Муркой в лес, а мы стали срезать на берегу в зарослях прямые ивовые прутья. Дубленая Кожа срубил несколько толстых черемуховых веток, согнул их кольцами и начал оплетать эти кольца прутьями ивы. У него получился конусообразный рыболовный снаряд — морда.[32] Весь секрет тут состоял в том, что рыба в этот снаряд войти может, а выйти — нет.

Я помог Димке сплести еще две морды, и мы поставили их на колья в реку.

— А теперь попробуем изготовить еще кое-что!

Димка достал из багажа рыбацкие принадлежности, смастерил несколько поводков с крючками и привязал их к обыкновенной сухой палке метра в полтора длиной. К одному концу палки прикрепил длинный и прочный шнур, а бечевку покороче привязал к другому концу. Получилась забавная снасть, какой я еще не встречал.

Но самое интересное началось, когда Дубленая Кожа опустил свою палку в воду: она поплыла против течения! Поплыла и стала забирать все дальше и дальше к середине реки.

Я ждал, когда шнур дрогнет, чтобы не пропустить момент подсечки.

— Ты смотри не на шнур, а на палку, — объяснил мне Димка. И я стал смотреть на палку.

Вдруг она подпрыгнула одним концом и заплясала.

— Одна есть!

— Тащи! — закричал я. — Чего же не тащишь?

Но Димка не захотел вытаскивать снасть из-за одной рыбы. Он подождал, когда клюнет еще, и только потом стал выбирать шнур.

На крючках оказались четыре рыбы: один голавль и три хариуса.

— Уже почти уха, — обрадовался я.

— Подожди, то ли еще будет! — пообещал Димка.