Тайна Золотой долины. Четверо из России [Издание 1968 г.] - [116]

— Мальчик, мальчик, ну покажи, как у тебя играет дерево! — смеясь, просила одна барышня.

— А что вы мне за это дадите? — посмотрел я вверх.

— Что ты хочешь?

— Я хочу есть…

И тут же на тротуаре принялся наигрывать полонез Огинского.

— Ты смотри, Эмма, — проговорила барышня, повертываясь к подруге. — Пожалуй, он не хуже твоего ухажера из сада.

Когда я кончил играть, вокруг уже собралась целая толпа. Из окна полетели куски хлеба, колбасы, деньги, только успевай подбирать. Женщины, стоявшие на тротуаре, тоже доставали из сумок — кто хлеб, кто еще что-нибудь, и я нагрузился до того, что мне пришлось совать продукты под рубашку.

Я возвращался к товарищам, еще издали показывая хлеб с колбасой. Ребята страшно изумились. Когда во время обеда я рассказал им все, то Димке уже не терпелось: он хотел скорее выступить со своим репертуаром.

— Ты погоди, Димка… Еще успеем… Надо поесть как следует…

Когда мы умяли весь мой гонорар, я подсчитал деньги, что у нас были, и мы купили три бутылки ситро, которые тут же, не отходя от прилавка, выпили.

— Вот теперь хорошо, — похлопал я себя по животу. — Теперь можно и репетировать.

Димка разделся, оставшись в одних трусиках, для разминки пробежал по двору колесом. Это был старый номер, из-за которого однажды Димка чуть не поплатился у Фогелей.

— Я бы мог показать еще одну штучку, — начал он.

— А ты покажи!

— А ты будешь со мной работать?

— Буду! Что прикажешь делать, Дубленая Кожа?

Димка лег на землю и постучал руками по ногам.

— Мне лезть сюда? — спросил я, не понимая Димкиных жестов.

Он кивнул, и я встал на его ступни своими ногами:

— Дай немного потренируюсь.

Несколько раз я падал, но в конце концов приспособился держать равновесие, стоял на его ногах, согнувшись, и даже подпрыгивал.

— А теперь вот — самое главное. Теперь нужно, чтобы Белка влезла к тебе на спину и приветствовала зрителей.

Стали пробовать. Белка дрожала, как осиновый листок. Она взбиралась на мою спину, но как только ей надо было выпрямиться, — падала.

— Эх, Белка, Белка! Неужели ты не хочешь попасть домой? Да на твоем месте я не только на спине, а и на облаке удержался бы.

— Что поделаешь, если не могу…

Вокруг собралось много мальчишек и девочек. Они глазели на нас и хохотали, когда кто-нибудь падал. Один карапуз решил нам подражать. Он лег так же, как Димка, на спину и хлопал руками: «Алле, алле!». Мы пробовали гнать ребят, но они не расходились.

Тогда мы решили уйти куда-нибудь за город и там продолжать репетицию. Отыскали длинный, крытый соломой навес вроде наших кирпичных сараев и, выбрав подходящее место меж кучами соломы, стали тренироваться. Я быстро усвоил нехитрую механику, а с Белкой пришлось повозиться. Она никакие могла с ходу запрыгнуть мне на спину.

— Ну, Белка, ну! — подбадривал я ее: — Гоп-ля!

Белка разбежится, подскочит, и только я возьму ее за руки, как она, поболтав ногами, падает или увлекает меня вместе с собой.

— Ничего у нас не выйдет, Дубленая Кожа, — утирая со лба пот, сказал я. — Придумай другой номер.

— Да как не выйдет… Вы что? — свирепея, кричал Димка, которому хотелось показать именно этот номер, — у Белки уже немного получается…

И мы снова начали прыгать.

Белке, наконец, удалось встать мне на спину.

— Вот так… — радостно подбадривал нас Димка. — Держись, держись, Белка… Помаши немного рукой! Главное — не напрягайся. Держись свободнее! Эх, ты! — удрученно произнес он, когда Белка все же бултыхнулась в солому.

Отдохнув немного, начали все снова. Белка уже легко запрыгивала ко мне на спину, оставалось только научиться держать равновесие.

— Вот увидите, все получится! — радостно говорил Димка, принимаясь за другие упражнения.

Он набрал камней и начал ими жонглировать.

— Знаешь что? — сказал я. — Мы, пожалуй, уже сегодня выступим. У тебя несколько номеров. У меня музыки — на полчаса.

Отправились в город и, выбрав большой дом с каменным двором, вошли в него.

— Как же мы начнем? — спросил я у Димки.

— Давайте крикнем сразу: «Гей, гей, гей!» и ты, Вася, заиграешь марш…

Так и сделали. Выстроились и гаркнули: «Гей, гей, гей!»

Удивленные жители выскочили к окнам, стали пялить глаза во двор. Я начал играть «Тоску по родине». Медленные звуки плыли по двору. Я повернулся к Димке и кивнул, Димка сразу пошел по двору на руках и, сделав несколько сальто-мортале, поднял вверх руки:

— Алле!

Я вышел на середину двора и громко прокричал:

— Внимание, внимание! Сейчас перед вами выступит знаменитый жонглер Дубленая Кожа!

Димка стал в позу и начал швырять камешек за камешком. Сначала их было три, потом четыре, пять и вот уже столько летало их в воздухе, что не сочтешь. Димка стоял, как индийский маг, окруженный порхающими камешками, пока они все один за другим не очутились в его руках. Это стоило посмотреть…

Люди в окнах, на балконах и на земле разразились горячими аплодисментами.

— Господа! — провозгласил я. — Сейчас вы увидите знаменитый акробатический этюд.

Димка выступил со своим коронным номером. Он улегся на спину, я вскарабкался к нему на ноги и хлопнул руками, приглашая Белку. Она ловко вскочила на меня и стала выпрямляться. Вот Белка уже стоит, и рука ее приветственно машет зрителям. Но в это время Димка, увлеченный своим номером, поднялся на руки. Я не ожидал этого, пошатнулся, Белка кувыркнулась, а за ней и я.