Тайна жрецов майя - [45]
Но божественный Кетсалькоатль — Пернатый змей не был неосязаемым духом, обитателем потусторонних миров, Он правил людьми не из заоблачных высот тринадцати небес или мрачного подземного мира — чрева земли. Кетсалькоатль жил среди людей и правил ими из своих великолепных храмов и дворцов, построенных руками тысяч простых крестьян-тольтеков и рабов, взятых в плен храбрыми воинами Толлана. Тольтекская знать, собравшаяся на площади в тот солнечный день, ожидала появления своего правителя-полубога, Но в томительном ожидании, в изысканной парадности одеяний, в робких взглядах одних и дерзновенно смелых — других, устремленных к змееобразным колоннам храма., откуда должен был появиться Кетсалькоатль, угадывалось что-то необычное, тревожное и даже зловещее…
Боги тоже болеют
Вторую неделю Кетсалькоатль не вставал с ложа в своей любимой желтой комнате Дворца перьев. Стены и потолок комнаты были увешаны коврами, сотканными из желтых перьев всех оттенков. Их едва заметные узоры, выполненные руками искуснейших мастериц, оживали от легкого дуновения ветерка, изредка проникавшего в покои правителя и Верховного жреца Толлана через толстый занавес над входом, также сотканный из желтых перьев. Но особенно хороши были пол и ложе, покрытые сплошным пушистым ковром из ласковых, мягких перьев цакуана: черные, они отливали благородным золотом.
Недуг не хотел расставаться с телом Кетсалькоатля; мучительные страдания причиняли ноги: они отекли, покрылись бурыми пятнами и днем и ночью не давали сомкнуть глаз больному полубогу.
Жрецы-лекари сбились с ног в поисках целебных трав и снадобий. Ежедневно в положенный час они приносили в жертву змей и бабочек на огромном жертвенном столе Храма Пернатого змея, хотя с каждым днем все труднее и труднее становилось добывать этих ползучих гадов и порхающих красавиц: страшная засуха, истерзавшая страну, подкралась к великолепным садам Толлана, угрожая уничтожить все живое и в этом маленьком оазисе, окруженном выжженной солнцем землей.
Боль отнимала силы, нарушала привычное течение мыслей, а между тем думы Кетсалькоатля были тяжелыми, безрадостными…
Третий год на страну обрушивались страшные несчастья. Вначале ливни смыли, уничтожили посевы маиса. Запасов хватило ненадолго, и воины Толлана лишь с огромным трудом смогли добыть маис в далеких, подвластных тольтекам селениях. Жители Толлана, особенно бедняки, с нетерпением ждали следующего урожая, но и он оказался ничтожно малым — много месяцев подряд ни одно облачко не появилось на туманно-синем небе. Солнце безжалостно обжигало все живое своими колючими лучами-стрелами; реки почти пересохли: земля покрылась старческими морщинами; дикие звери и птицы покинули владения тольтеков.
И снова Толлану пришлось снаряжать в далекие походы боевые отряды своих воинов. Много томительных дней и недель ожидал их Кетсалькоатль, но отрядов все не было и не было. Только через три долгих месяца, когда в городе уже ощущались признаки настоящего голода, они стали возвращаться один за другим. Пленники-рабы принесли немалую добычу, но радость и ликование были недолгими — отряды тольтеков недосчитывали в своих рядах многих бойцов. Дорогой ценой расплачивался могущественный и блистательный Толлан за обрушившиеся с неба несчастья.
И вот впервые за многие годы царствования Кетсалькоатля поползли слухи, тревожившие душу полубога, правителя и Верховного жреца Города Солнца. Тольтекская знать и жречество, избалованные изобилием и богатством, не хотели мириться с трудностями и лишениями, которые, особенно в первый год, меньше всего коснулись именно их. И вера жителей Толлана в могущество земного божества пошатнулась. Все настойчивее зазвучали голоса тех, кто вначале нашептывал тайно, а теперь почти открыто говорил на городских площадях, что великие боги покарали Город Солнца за отступничество от древних священных обычаев и ритуалов прежней религии. Что всемогущий Тескатлипока — бог войны и верховное божество их отцов и дедов, благодаря покровительству и заступничеству которого тольтеки покорили все остальные народы и племена и создали свое непобедимое царство, полон ярости и гнева. Что ярость и гнев его справедливы, ибо нельзя насытить всепоглощающую утробу свирепого божества жертвоприношениями каких-то бабочек и змей, даже если переловить и принести в жертву Тескатлипока бабочек и змей всего света.
Нашлись люди, вспомнившие слова древней молитвы, обращенной к свирепому богу войны:
О Тескатлипока!..
Бог земли раскрыл свою пасть.
Он голоден.
Он с жадностью проглотит кровь многих,
Которые умрут…
— Разве трещины на иссохшей матери-земле не говорят о том же? — шептали они.
…Дать пищу и питье богам неба и преисподней,
Угощать их кровью и мясом людей.
Они умрут на войне…
— Разве воинам-тольтекам не пришлось сражаться и умирать на войне, чтобы священный Толлан не погиб от голода? Племена, безропотно отдававшие в прежние времена своих лучших сыновей для жертвенного камня Храма Тескатлипока, теперь осмелились поднять оружие ка тольтеков! — говорили люди на площадях.
— Только Тескатлипока, великий бог войны, может спасти тольтеков, вернуть нам прежнюю силу и покарать непокорных. Толлан провинился перед тобой, Тескатлипока! Толлан молит тебя о прощении! Толлан накормит и напоит тебя! — кричали они, повторяя слова молитвы:
