Тайна жемчужной леди - [68]

– Чем обязан такому приятному визиту? – сахарным голосом уточнил мужчина.

– По твою кровушку пришла, – без обиняков ответила я, сразу прыгнув с места в карьер.

Гаспар сначала засмеялся, но, поняв, что я не шучу, обескураженно произнес:

– Не понял…

– У меня есть идея, как можно открыть сокровищницу без хозяйской печатки, но нужна твоя кровь, – терпеливо пояснила я.

– А-а, – глубокомысленно протянул мужчина. – Ты об этом…

– Об этом, об этом, – нетерпеливо переминалась я с ноги на ногу. – Так когда ты можешь помочь?

Я специально поставила вопрос так, чтобы не дать мужчине возможности отказаться. Он же, разгадав мой замысел, лишь усмехнулся и произнес:

– Дай хоть рубашку переодеть.

Я благосклонно кивнула и припечатала:

– В холле, через полчаса, – а потом, развернувшись, пошла прочь.

Через полчаса Крис, Гаспар, я и Шнырь уже спускались из главного холла в подземные кладовые замка.

Оказавшись перед входом в сокровищницу, Гаспар остановился и скептически посмотрел на меня.

– Ну и как будем открывать без кольца? – уточнил он.

– Попробуй вот этим, – сказала я и протянула ему сургучную печать, которую принес Тэтчерд.

Гаспар удивленно посмотрел на меня, а потом вдохновенно произнес:

– А что, интересная идея, – и, сняв защитный колпачок, приложил печать к замку.

Клише прикоснулось к поверхности двери. Объемный герб плотно вошел в вырезанный трафарет. Мы затаили дыхание…

– Мм… – промычал Кроун и отдернул руку.

На подушечке большого пальца проступило несколько капель крови. Через мгновение раздались тихие щелчки. Они следовали один за другим, словно на двери открывались десятки маленьких замков. Минута… и массивная дверь отворилась. Это была победа!

Воодушевленные успехом, мы дружно вошли. Сказать, что сокровищница поражала, это не сказать ничего. На мгновение мне почудилось, что мы оказались где-то в божественных чертогах. Огромная комната была сверху донизу обита мягкими черными бархатными панелями. На каждой панели крепилось несколько полок с десятками небольших мягких подушечек, и на каждой подушечке лежало целое состояние. Чего здесь только не было: изумруды, рубины, бриллианты… Потрясающее великолепие, освещенное холодным светом зачарованных кристаллов, сверкало и переливалось всеми цветами радуги. Броши, серьги, колье всевозможных форм и расцветок. Если разом продать все, что здесь есть, можно было бы запросто купить небольшую страну.

Гаспар и Крис, привычные к подобным зрелищам, равнодушно осматривали комнату. Мы же со Шнырем никак не могли прийти в себя и собраться в кучку. Глаза разбегались от такой неземной красоты.

– Ожерелье было здесь, – сказал Кроун и указал на кафедру в глубине сокровищницы.

Я подошла ближе. На небольшом пьедестале лежала черная бархатная подушка, с трех сторон окруженная такими же черными бархатными стенками, наподобие открытой шкатулки или ящика. Она была пустой.

– Если вы не против, я вас покину, – вдруг заявил младший герцог. – Палец до сих пор кровоточит.

И в доказательство поднял руку, по которой сбегала тоненькая струйка крови. Я подошла к раненому, вытащив из кармана губку, промокнула порез и помазала его целительной мазью, предусмотрительно взятой с собой.

– Через пару минут все заживет, – уверенно заявила, убирая в карман походный набор «скорой помощи».

– Спасибо, – благодарно кивнул Гаспар. – Но мне все равно нужно идти. Я должен встретиться с Тэтчердом…

– Конечно, – подал голос Крис. – Спасибо за помощь.

– Не за что, – отозвался герцог и покинул сокровищницу, предусмотрительно оставив дверь открытой.

– Кому нужно продаться, чтобы получить такое богатство? – мечтательно протянул Шнырь, восхищенно глядя на сапфировую тиару.

– Тебя и даром никто не согласится взять, – ворчливо отозвалась я. – Давайте работать.

– Не переживай, Шнырик, – успокаивал Крис. – Все, что здесь есть, – часть майората.

– И что? – не понял чертяка.

– Все это богатство неотчуждаемо, – пояснил друг. – Иными словами, его нельзя продать или каким-либо другим способом обратить в деньги. Можно лишь смотреть и восхищаться.

– Ну и ладно, буду восхищаться, – бодро согласился Шнырь, напялив на себя тиару, перстни и массивное ожерелье. Он подбежал к зеркалу, висевшему на одной из бархатных панелей, и беспрестанно крутился, самозабвенно любуясь и приговаривая, что такой красоты свет еще не видывал. Имел ли он в виду себя или украшения, осталось неизвестным. Пришлось поспешно оттаскивать эту рогатую сороку от сокровищ и отправлять обратно в замок, чтобы не путался под ногами и не поливал драгоценности своими слюнями.

Изучая подставку, на которой лежала «Жемчужная леди», я обнаружила странные продольные царапины на боковых панелях и остатки неизвестного серого порошка на черном бархате.

– Крис, смотри, – провела пальцем по мелким, похожим на пыль, крупинкам. Порошок оставил серый след на ладони. – Как думаешь, что это?

Друг внимательно посмотрел на мою ладонь:

– Не знаю, но будь осторожнее. Вдруг это яд, – потом внимательно изучил боковые стенки шкатулки. – Возможно, здесь была еще одна, центральная панель. Видишь, какие ровные борозды по всей поверхности, как следы от пазов, – задумчиво произнес Крис.