Тайна Юля-Ярви - [8]
Это был сумасшедший слалом.
В конце спуска, когда лыжи пошли ровней и препятствий становилось всё меньше, я перевела дух и снова оглянулась. Моего преследователя не было видно. Может быть, мне удалось всё-таки навести его на валун или на деревья. Может быть, его лыжи разлетелись в щепки, и сам он валяется в снегу? Тогда мне повезло.
Но в это время справа от меня раздался шорох. Дохнуло ветром, и перед моим лицом вдруг выросло тёмное лицо с широко расставленными глазами. Оно словно прилетело по воздуху, окутанное белым облаком взвихренного снега. В страхе я отшатнулась.
Неизвестный лыжник, в белом халате, чуть не по носкам моих лыж стрелой пронёсся поперёк моего пути, успев заглянуть мне в лицо.
Лыжник исчез мгновенно, и я поняла: увидел, что я не Импи. Потом сколько ни оглядывалась по сторонам, больше я его не видела.
С величайшей осторожностью приблизилась я к Бюля-ярви. Всмотревшись, обнаружила свой родной ПО-2. Он сиротливо стоял среди снегов, запорошённый метелью. Цел и невредим! Какое счастье!..
Трудно взлететь, когда некому раскрутить винт, когда подзастыло масло… Но можно. Сейчас попробуем.
Быстро скользят лыжи к спасительной птице. Но странно, почему белый лыжник, убедившись, что я не Импи, не преследовал меня дальше? Куда он девался? Вернулся обратно, чтобы узнать, что стало с Импи? Его встревожила её судьба? Это было непонятно. Во всяком случае, мне нужно как можно скорей завести мотор, поднять самолёт и очутиться на озере Юля-ярви.
С этой мыслью я подошла к самолёту.
Вдруг ноги мои подкосились, и я села прямо в снег. Вокруг самолёта всё было истоптано, виднелись следы лыж. Сильный запах бензина подсказал мне, что кто-то слил на лёд горючее.
Очнулась я оттого, что меня стал пробирать холод. Почувствовав солёный вкус на губах, я поняла, что плачу. Сколько продолжался этот припадок малодушия, — не знаю. Я заставила себя встать на лыжи, по компасу и по карте определила прямой путь на Юля-ярви и пошла, кусая губы от бессильной досады.
На пути такие сугробы, пышные и высокие, что лыжи глубоко тонули в них. Шаг приходилось делать мелкий. Это был не бег, а тяжёлая работа по прокладке первой лыжни. Зная, что в долинах и в падях снег глубже, я выбирала путь гористей, держа курс на север, на Юля-ярви.
В небе посветлело. Мороз крепчал. В ночной тиши гулко трескались скалы и хрустел лёд на озёрах. Вначале в свитере мне показалось холодновато. Затем я разогрелась. Пистолет стал казаться всё тяжелей. Хорошо, что я не взяла автомат. Володе он теперь нужней, чем мне. В моём положении важнее всего быстрота.
Тревога за судьбу бомбардировщиков, которые должны были появиться с наступлением хорошей погоды, гнала меня вперёд. Долго я шла так, очень долго. Наконец вышла на увал, с которого оглядела местность.
Снова заиграли сполохи северного сияния, и всё вокруг озарилось причудливым серебристым светом. По одну сторону увала темнел незамерзающий ручей, бегущий, повидимому, в Юля-ярви, по эту сторону — ручей, бегущий из Юля-ярви. Значит, я вышла на гребень водораздела, и если буду идти по нему, то скоро приду на озеро и найду жильё аэродромной команды.
В одном месте я пересекла свежий лыжный след. Был ли это след того неизвестного, что принял меня за Импи, или кого-либо другого, — не знаю. Во всяком случае, край этот не пустовал. По-видимому, наши ещё не успели прочесать как следует его холмы, долы и одинокие хижины, скрытые от ветров в долинах ручьёв и каменных падях. Нужна была хорошая облава.
Мне следовало торопиться. Может быть, наши самолёты уже находятся в воздухе и вот-вот должны опуститься на лёд Юля-ярви.
Я ускорила шаг и вдруг заметила впереди человеческую фигуру. Она то наклонялась, то выпрямлялась. От того места, где чем-то занимался человек, донеслись глухие удары.
Нужно было незаметно обойти этого подозрительного незнакомца и продолжать путь на Юля-ярви. Но меня словно что-то потянуло вперёд. Затаившись среди валунов, я хорошо разглядела, что это не тот человек, который преследовал меня. На этом был смятый и грязный белый халат. В руках он держал лом и отковыривал им смёрзшиеся валуны, затем скатывал валуны в незамерзающий ручей, журчавший где-то в глубине тёмной промоины, под снегами.
Поработав, он утирал пот, с опаской оглядывался по сторонам и снова принимался за дело.
Меня вдруг осенило: как только валуны, вывороченные этим человеком, попадут в воду, на них образуется наледь, они все слипнутся, смёрзнутся между собой и создадут перемычку. Так вот что делает этот незнакомец! Он прекращает доступ воды в озеро Юля-ярви!.. Значит, мои опасения оправдались! Значит, не случайна песня старика!.. Пока мы слушали песню да обогревались, да гадали что к чему, вражеские диверсанты не зевали. Они уже осуществляют то, о чём говорилось в дедовой сказке. Аэродром наш под угрозой… Может, пока один диверсант здесь прекращает доступ воды под лёд озера Юля-ярви, где-то другие враги открывают путь водам из-подо льда? Старик говорил о мельнице. Вероятно, её плотина поддерживает уровень воды в озере. Значит, кто-то должен быть и там. Что же делать?
