Тайна Высокого Замка - [72]

Мальчик открыл окно и без труда очутился на улице.

Пустынно и тихо. Зловеще притаились тёмные дома.

На Гуцульской не страшно, а вот на углу Театинской, там всегда ходит патруль. За высоким деревянным забором, в бывшем графском дворце, недавно расположилась какая-то немецкая военная часть, вернувшаяся с восточного фронта на отдых.

Люди боялись проходить мимо даже днём. Мало ли что может прийти в голову немецкому головорезу-фронтовику!

Тишину взрывает револьверная стрельба. Василько прислушивается. Скорей всего это на Курковой улице. Где-то там зовёт на помощь женщина…

Василько слышит громкий топот кованных сапог гитлеровцев. Патруль! Что делать?..

А шаги всё ближе, ближе.

Бесшумно, как кошка, Василько вскочил на низкий подоконник полуразрушенного дома и спрыгнул на кучу мусора.

Патрули остановились около окна. Минута казалась вечностью.

— Мне показалось, кто-то сейчас скрылся здесь, произнёс густой бас.

— Метни гранату, если это само привидение, тогда с ним будет кончено, — посоветовал голос помягче.

— Жалко гранату, дом ведь не жилой, — сострил бас.

— Так метни в жилой, что тебе стоит? — хихикнул другой.

Василько, едва дыша, отполз вглубь и выбрался в давно необитаемый двор.

Как тянется время… А терять нельзя ни одной минуты…

Прижимая к себе лопату, Василько начал опять пробираться к окну. Приник ухом к краю подоконника. И, убедившись, что немцев уже нет, выбрался на улицу.

Тихо, ещё тише, чем было раньше.

Теперь ещё одна тяжёлая задача у Василька. Надо прошмыгнуть мимо часового у забора. А там, через холм, вдоль крепостной стены — пещера.

Василько благополучно минул опасный угол с часовым и осторожно крадётся дальше.

С верхушки высокого клёна по-ночному испуганно шарахнулась какая-то птица и забилась в кустах орешника. Должно быть, это был чёрный лесной дрозд.

Мальчик наткнулся на большое мшистое бревно, почувствовал, как холодок побежал у него по спине. Заблудился…

Он круто взял вправо и вскоре нашёл нужную тропу. Дальше можно было карабкаться вверх, хватаясь за обнажённые корни деревьев.

Как ни старался Василько не думать о привидениях, упырях, покойниках, — они навязчиво теснились в его уставшей голове. Теперь уже в каждом стволе ему чудились страшные существа.

Вдруг Василько отчётливо увидел силуэт сидящего под кустом человека. Мальчик припал к земле и замер.

Чуть приподняв голову, Василько впился глазами в фигуру сидящего человека, пытаясь разглядеть, замечен ли он сам. Фигура не двигалась. Прошло несколько минут страшного затишья. Человек закурил.

Время шло, а человек не двигался с места. Только всё ярче светился огонёк папиросы.

Томительное ожидание породило в мальчике отчаянное решение: любой ценой надо проскочить через опасное препятствие.

Затаив дыхание, Василько пополз вперёд, прислушиваясь к каждому шороху. Уже несколько шагов отделяло его от сидящего человека…

И неожиданно Василька осенила догадка:

«Тю, дурень! Кого испугался? Это ж пень, а то — светляк!»

Мальчик присел на траве и вытер холодный пот со лба. Страх был окончательно побеждён. Василько смело направился к пещере.

Из-за косматых туч показалась луна и посеребрила ветвистую крону сосны, осветила полузасыпанный вход в пещеру.

Василько опустился на колени и торопливо начал разгребать лопатой рыхлую песчаную землю. Пахло прошлогодними прелыми листьями и сыростью. Ветер сердито шумел в молодой листве, и Василько смело мог работать, не боясь привлечь внимание.

Должно быть, уже давно наступил условленный час его встречи с Мироськой.

«Вышел ли он? Спит, наверное, десятый сон видит. Мироська — известный маменькин сынок и трус! Предатели всегда трусы…» — думал Василько.

Но вот лопата ударилась обо что-то. Корзина. Волнуясь, Василько вытащил корзину, открыл её, просунул туда руку, и нащупал небольшой свёрток.

«Знамя!» — радостно заколотилось сердце. Он вскочил на ноги, расстегнул куртку и спрятал на груди драгоценный свёрток.

Теперь Васильку захотелось поскорее домой. Он решил всё рассказать матери. Он развернёт перед ней красное знамя с золотистой бахромой, и мать увидит вышитый золотом пионерский костёр.

Возвращался Василько той же дорогой. Он уже прошёл руины сожженного дома. Ему оставалось только прокрасться мимо часового у забора, перебежать через дорогу, и он — на Гуцульской…

— Хальт!

Василько, не ожидая засады, заметался из стороны в сторону. Но в тот самый момент, когда, цепко схватившись за каменный выступ, он пытался спрятаться за развалинами дома, прозвучал выстрел, другой, третий… Что-то горячее ударило ему в грудь. Он почувствовал, что силы оставляют его. Но он ещё шёл, держась за стены.

Вот и знакомый дом на Русской улице… Окно… Василько хотел, как всегда, поставить ногу на цементный выступ и взобраться на подоконник, но ноги налились свинцовой тяжестью и не повиновались. Острая боль во всём теле пригнула мальчика к тротуарным плитам.

— Мамо…

Набросив на голые плечи платок, мать босиком выбежала во двор, припала к окну квартиры дворничихи и заколотила в стекло мелкой дробью:

— Кто там? — не сразу отозвался заспанный голос.

— Мирослава! Голубонька, берите ключ от брамы и скорее выходите.