Тайна Высокого Замка - [7]

— Иди, Франек…

Данько вложил в руку Франека тяжёлый, холодный ключ.

У Франека дрожали от страха руки, когда он в темноте подвала нащупал массивную окованную железом дверь.

Вот и замочная скважина… Франек сунул ключ и не без труда дважды повернул его.

Дверь без скрипа отворилась. Но едва Франек зажёг спичку, как до его напряжённого слуха долетел звук чьих-то чрезвычайно осторожных шагов.

Недоброе предчувствие охватило Франека.

«Нет, это кто-то не из наших… Что делать?.. Спрячусь в складе…» — решил Франек. И сам того не ведая, что именно склад должен был стать ловушкой, откуда Франека мог выпустить только полицейский в присутствии дворника и владельца книжного магазина, он хотел юркнуть в склад.

Спасла Франека непредвиденная случайность: привязанная шпагатом подмётка на сандалии вдруг зацепилась за косяк двери, и Франек грохнулся на пол. Тут-то он и увидел отца Данька-пирата, который с фонарём в руке почти бежал в подвал по каменным ступеням лестницы.

— Попался вор на месте преступления! — громко и грубо крикнул маклер. — Теперь посмотрим, что запоёт твоя матка.

Франека даже в пот бросило от этих слов. Он испуганно вскочил на ноги.

— Сто-о-ой! — приказал маклер.

Франек метнулся вправо, потом влево и вслед за тем с быстротой кошки проскользнул мимо широко растопыренных рук маклера.

— Стой! Стой, холера!

Тяжело дыша, Франек выбежал во двор. Накрапывал дождь. И хотя было темно, он разглядел, что у окон склада никого нет. Поспешно заложив пальцы в рот, Франек издал тихий условный свист.

Никто не ответил.

— Подлые тру́сы… сволочи… покинули меня одного… — с горечью прошептал Франек. Дождевые капли брызгали ему в разгорячённое лицо. Сердце билось так громко, что стук отдавался в голове. Чувствуя, как всё ещё дрожат ноги, Франек побежал домой — будь-что-будет.

Владек сидел за столом и при тусклом свете керосиновой лампы читал книгу, отглатывая из жестяной кружки совсем уже остывший суррогатный кофе, когда открылась дверь, и вбежал, учащённо дыша, младший брат.

— Где ты шляешься так поздно? — вздохнула мать.

Франек молчал. Задыхаясь от спешки и волнения, то и дело отводя с потного лба непокорную прядь волос, он снимал возле дверей сандалии, чтобы мать не заметила оторванной подошвы. Утром Франек починит сандалий, и всё обойдётся без крика и шума.

В комнате привычно пахнет сохнущими пелёнками, рогожей, сыростью, а на душе Франека так непривычно тоскливо, тревожно, страшно… Вот сейчас ворвётся в комнату маклер, и тогда…

— Иди сюда, — закрыв книгу, позвал. Владек.

Франек с виноватым видом приближается к столу, не решаясь поднять глаза на брата.

— В экспедицию «Курьера»[2] ходил? — спрашивает. Владек.

— Тта… — едва открыл рот Франек, как мать перебила:

— У него на всё отговорка готова. — Чем же ты был так занят?

— Ну и ну! — вздыхает мать. Её усталого лица с глубокими складками у рта и грустными глазами Франек не видит.

Что может сказать Франек? День он прожил довольно воинственно: участвовал в двух уличных сражениях с мальчишками, которые пытались поймать Данька и поколотить за его подлости. Бегал на бассейн, но совершенно зря. Кому-то вздумалось оцепить верх забора колючей проволокой, вот и попробуй после этого поглядеть, как в бассейне состязаются в плаваньи панычи… Матери, конечно, Франек сегодня ничем не помог… даже пару вёдер воды не принёс… А тут ещё это…

Ожидая каждую секунду вторжения маклера (а ясно, что тут и без полицейского не обойдётся, и тогда катастрофа неизбежна), Франек после мучительной душевной борьбы чистосердечно признается брату, в какую беду втравил его Данько-пират.

— Склад обворовать! — простонала мать.

Владек только головой покачал, сразу не находя подходящих слов. Потом вдруг заговорил, шагая по комнате.

— Да, плохая компания — что угли. Если не обожжёт, то запачкает…

Остановился, задумался.

— А что если это провокация?.. Если всё подстроено?.. Эх, Франек, Франек, сколько раз я тебя просил, не водись ты с этим Даньком! Н-да… Хорошо, что эта продажная шкура не схватил тебя и не потащил в полицию. А то явились бы сюда, конечно, обыск, подкинули бы пару запрещённых книг, а там — «шпион красных», и на самом законном основании бросили бы меня в Берёзу[3].

Франек оцепенел. Он вдруг отчётливо понял, какой опасности подвергал любимого брата, за которого не задумываясь отдал бы свою жизнь.

Мать хотела Франека побить, «как гадкую собаку», но. Владек не дал.

Тогда она ринулась во двор, чтобы посчитаться с маклером, который роет им яму, и вывести на чистую воду этого негодяя, у которого каждый месяц меняются служанки.

— Не поднимайте шума, мама, — успел удержать её сын. — А то мне придётся уйти насовсем из дому.

— Храни тебя бог. Владек, — испугалась мать. — Сперва я выгоню вон этого разбойника…

Тут она хотела шлёпнуть Франека, но промахнулась — он вовремя отскочил к дверям.

Владек бережно усадил на скамью растревоженную мать, глазами давая понять Франеку, чтобы тот ложился спать.

Франек мигом очутился в кровати рядом с большеглазой Юлькой, которая испуганно выглядывала из-под пёстрого лоскутного одеяла.

— Ну, гляди же, сынок, житья нам нет от этого подлеца, — чуть не плача, жалуется мать.