Тайна Высокого Замка - [66]

Хлопнула дверца, приглушённо заурчал мотор и «Мерседес» рванулся вперёд.

— Бежим… надо выследить, куда они его повезут!

Мальчики бросились вслед за Петриком, но машина, как ртуть, ускользнула и где-то в сплетении улиц за Академической совсем скрылась из виду.

Между тем, «Мерседес» остановился на улице Пининского, возле белой виллы вице-губернатора Отто Бауэра. Тот, что был в штатском, очень вежливо попросил профессора сойти.

Старый профессор обвёл глазами знакомую улицу. В ста шагах от белой виллы находился дом великого украинского писателя Ивана Франко. При жизни писатель дружил с профессором. Сколько смелых дум когда-то рождалось под крышей этого дома! Сколько жестоких битв и сколько трудных побед одержали Иван Франко и его единомышленники, прокладывая чуть ли не первыми дорогу передовым идеям того времени. Теперь этот дом-музей занимал немецкий барон, который варил во Львове мыло.

Профессор поднял голову. Ещё никогда ему не приходилось видеть такого неба. Один край был голубой, с редкими розовато-прозрачными облаками, другой — совсем затянут свинцово-чёрными тучами. Там, над холмами, шёл дождь. И вдруг неожиданно ярко от светлого края неба за Черногорским лесом, в самую толщу этих туч, как меч, вонзилась радуга.

Сопровождающий в штатском распахнул перед профессором чугунную калитку. Он же проводил профессора в кабинет вице-губернатора.

— О! Я рад, очень рад вас видеть у себя, герр профессор! — как старого друга, встретил старика Отто Бауэр, хотя до этого никогда не встречался с учёным.

Огромный кривоногий бульдог, рыча, приподнялся с ковра.

Бауэр бросил испытывающий взгляд на профессора, как бы желая увериться, какое впечатление произвёл на гостя его свирепый телохранитель.

Но глаза профессора были прикованы к уникальному автопортрету Рембрандта. Узнал он и знаменитые картины художников Матейка, Рубенса, Дюрера. Всё это профессор ещё недавно видел во Львовской картинной галерее. Вероятно, дорогие гобелены, ковры и мебель в этом доме тоже были награблены.

— Прошу вас, присаживайтесь, герр профессор, — угловатым жестом скупца показал Бауэр на коричневое кожаное кресло.

Профессор медленно сел.

— Мне известно, вы прекрасно владеете немецким языком.

— Знаю этот язык, — сухо ответил профессор.

— Вот и отлично, мы будем говорить с вами как добрые, старые друзья. Вы, конечно, не догадываетесь, зачем я вас пригласил к себе.

— Нет.

— Так вот, мы хотим, чтобы вы, герр профессор, написали статью о вашем великом национальном герое Богдане Хмельницком.

— Богдане Хмельницком? — удивлённо приподнял левую бровь профессор и пристально посмотрел на Бауэра.

— Да, дорогой герр профессор, — тем же скупым жестом протянул через стол свой золотой портсигар вице-губернатор.

Профессор отрицательно качнул головой и, молча достав из кармана трубку, зажал её в зубах.

— О, понимаю!

Профессор ничего не ответил. Закрыв глаза, он думал.

— Герр Бауэру, конечно, известно, — наконец твёрдо сказал он, — что я много лет вёл борьбу с Грушевским и его буржуазно-националистической школой.

Бауэр заметно побагровел.

— Но я надеюсь, что в вопросе жизни и деятельности Богдана Хмельницкого у вас с покойным профессором Грушевским не могло быть расхождений.

— Вы ошибаетесь! Самый важный и прогрессивный шаг в жизни и деятельности Богдана Хмельницкого — союз с братским русским народом — Грушевский оценивает, как ошибку.

— Но да! — вскипел Бауэр, — сам Хмельницкий готов был каждую минуту порвать этот союз!

— Клевета на великого патриота. Это измышление пана Грушевского Ему за это щедрый гонорар заплатила буржуазия, которой он с рабской угодливостью прислуживал, продавая интересы всего трудового украинского народа…

Бауэр был предупреждён о резкости суждений профессора Квитко, его горячности, но это… но уже неприкрытый большевизм!..

Профессор страстно говорил, заставляя себя слушать.

— Мне незачем говорить о колониальной политике царизма. Вы ведь сами отлично знаете, что это ничего общего не имело с русским народом. Ход исторических событий подтвердил, что присоединение…

— Я не нуждаюсь в большевистской пропаганде, герр профессор! — холодно прервал Бауэр. — Вам заплатят утроенный гонорар, и вы напишете то, что нам нужно. Вы старик, а старики любят комфорт…

— Скажите, какой ценой вы заплатили за свой комфорт? — в тоне профессора прозвучал убийственный сарказм. — Как мне известно, эти картины — собственность народа. Их не могли вам продать…

Багровые пятна выступили на лице Бауэра. Глаза его округлились, и весь он стал похож на тугой, не в меру надутый мяч, который вот-вот лопнет.

В два прыжка Бауэр очутился за спиной профессора. Выстрел в затылок оборвал большую, светлую и честную жизнь профессора Квитко.

Глава вторая. Обман

Петрик и Василько сидели на порожке и накладывали в баночки ваксу собственного производства. Нужда заставила их стать уличными чистильщиками обуви, чтобы заработать на кусок хлеба.

Во двор, словно угорелый, забежал Йоська.

— Поджигают! — закричал он, отчаянно жестикулируя руками. — Чтоб я так жил, поджигают!

— Тсс… — приложил палец к губам Петрик показывая глазами на открытые окна виллы, откуда доносилась игра на рояле. — Ну, чего там ещё… говори толком.