Тайна святых - [75]

* В главе “Царственное священство” мы говорили образно, что, когда тело церкви заболевает (члены церкви не творят главного — любви), все верные члены отказываются от себя и служат заболевшим.

Необходимая помощь духовно немощной братии — тайна Христа. Поэтому: дай, что повелеваешь (вложи желание, какое необходимо), и повелевай, что хочешь (распоряжайся мною, как Тебе угодно).

Если мы будем рассматривать жизнь святых, мы увидим, что подвиг, совершаемый святым, почти никогда не бывает однороден, он прерывается по воле Божией для иной деятельности. Но и однородный подвиг вовсе не занимает все время.

Иринарх Борисоглебский постепенно увеличивавший железную цепь на себе, значит, весь как бы ушедший в себя, в свое духовное становление, однако, постоянно принимает посетителей, выслушивает их житейские жалобы, советует, и, наконец, один раз отправляется к царю в Москву предупредить его о нашествии поляков. Однако, неизменно продолжает увеличение цепи.

Симеон Столпник стоит день и ночь, десятки лет на столбе, однако, каждый день на три часа сходит вниз, чтобы принять стекающихся со всех концов земли посетителей, входит в их нужды, утешает обиженных, грозит и даже наказывает обидчиков, другими словами вполне отдается живой жизни. Вот где раскрывается сверхчеловечность подвига святых. Ведь быть непрерывно на столпе- значит отрешиться от всего земного, принять иное, духовное состояние, иначе и невозможен этот подвиг. А возвращаться ежедневно на землю не значит ли это терять свое духовное состояние, чтобы через три часа опять к нему вернуться.

Не то же ли самое было и со св. Серафимом Саровским. Припомним, в каком состоянии он находился. С ним приключилось, выражаясь словами Симеона Н. Бог., “великое, дивное и совершенно невозможное — живущий в этом тяжелом и мрачном мире унесся с телом из мира”. Св. Серафим часто ходил даже не по земле, а по воздуху, как видели женщины, случайно обернувшиеся, когда по пути с ними он немного отстал. Имел от Ангела среди зимы райскую зеленеющую ветвь с плодами нездешними. Много лет был в молчании. Но по мановению Пресвятой Богородицы св. Серафим открыл двери своей кельи для народа; грешный мир со своим душевным скарбом устремился к праведнику. И хотя сам он не терпел вреда от приближения страстной жизни, и Христос не попускал святого отпасть от любви, но райское состояние как бы затуманилось, подобно ап. Павлу, который достиг третьего неба, но продолжал мучиться на земле.

Какой великий надлом в сердце испытал св. Савва Сербский, давно отрешившийся от мира на Афоне, но по воле Божией возвратившийся в родную Сербию, чтобы жить и участвовать в народно-государственном бытии в качестве архиепископа.

Св. Сергий Радонежский, св. Антоний Великий, св. Антоний Печерский, как бы навсегда избравшие уединенную жизнь, вдали от суеты, снова были окружены людьми, и как далеко ни удалялся св. Антоний Великий, везде настигали его духовно жаждущие люди, спешившие (конечно, по воле Божией) к Нему, чтобы просветиться от свидетеля верного.

Итак, подвиги христианские вовсе не есть основа святости, как это предполагается в помраченном сознании церкви душевно-подобной. Святые творят их вовсе не для того, чтобы приблизиться к Богу, ибо призванные к верному свидетельству всегда близки Богу.

Не в подвигах и не в делах, хотя бы самых благочестивых, искупленные из людей, находят свое призвание. Призвание их творить волю Агнца Христа. Они как бы всегда слышат внутри себя зов Господа Иисуса: “Ты иди за мной”. Поэтому они не дорожат великой пользой дел. Их сердечное внимание обращено внутрь себя, чтобы, как-нибудь не увлечься делом, хотя бы и им порученным и заглушить не расслышать голоса Духа Святого, зовущего к иному служению.

Никто не знает сроков свершения. И они не знают, куда завтра поведет их Дух Святой, как не знали ученики Христа, куда завтра последует их учитель: на ту ли сторону озера Генисаретского, на Фаворскую ли гору, или на распятие.

Как далеко это от земного строительства! Творцу царства мира сего невозможно понять и принять состояние духа, участвующих в деле Агнца. Что может быть бессмысленнее и мучительнее на земле — бросить неоконченным дело, прервать начатый успешно труд, не совершить подвига, к которому рвется душа, не использовать до конца могучих сил. Какой страшный соблазн для маловерных смерть в цвете лет гениальных людей на земле. Ибо творцы мира сего, увлеченные строительством видимого царства земного, думают только об успехах этого царства.

Неизъяснима сила святых: горы передвигать, мертвых воскрешать, всех исцелить, всех нечестивых мгновенно победить.

Однако, эта сила остается почти неиспользованной. Она живет в святом, но исполнение ее уничтожается состоянием распятия. Ибо свидетель верный в церкви с охлажденной любовью, т. е. послеапостольской, соучаствует в деле Христа распятого.

На всех делах святых как бы лежит какая то помеха; если для ясности прибегнуть к образу, можно сказать так: не на быстрых автомобилях и не на летящих, скорее птицы, аэропланах совершаются дела Божии в церкви, убежавшей в пустыню, а с тяжелой ношей за плечами, пешком, сверх сил, как бы с тяжелыми железными цепями на ногах.