Тайна Святой Руси - [78]

Прихожане и купцы-попечители тульской общины пытались уверить Павла Смирнова в истинности священства, происходящего от митрополита Амвросия, но тот отмалчивался. Таким образом, как писал современник: «Павел учинил церковный раздор не по уважительным причинам, а единственно из корыстолюбивых видов».

Староверы, не признавшие Белокриницкую иерархию, с радостью приняли Смирнова. У них он оказался единственным священником, а потому вполне смог удовлетворить свою страсть к власти и деньгам. Для венчания, исповеди и причастия в Тулу съезжались люди со всей страны, поэтому Беглопоповское согласие стали называть Тульским.

На деньги, полученные от последователей, отец Павел выстроил дом для своих сыновей, которые оставались членами Синодальной церкви, следовательно, были в глазах старообрядцев еретиками. Это соблазняло верующих, ведь церковные правила запрещают клирикам творить «прибыток» сродникам-еретикам (22 правило Карфагенского Собора). Однако беглопоповцам приходилось терпеть такого «пастыря», — других не было.

Впоследствии Павел Смирнов принял в Тульское согласие из господствующей Церкви двух священников — Димитрия Беляева и Петра Березовского. Однако не все признали новых попов. Тогда беглопоповцы Черниговской губернии приняли к себе священника Бориса Акимова. Тульское согласие разделилось на несколько враждующих группировок.

Нужду беглопоповцев в священстве царское правительство сумело ловко использовать для борьбы с Белокриницкой иерархией. В 1895 году обер-прокурор Синода Константин Петрович Победоносцев предложил для ослабления старообрядчества отменить указ 1827 года, запрещающий староверам принимать «беглых попов»: «Решительное воспрещение беглопоповцам принимать к себе священников от Православной Церкви имело крайне неблагоприятные для Церкви и государства последствия».

Если бы не это запрещение, полагал Победоносцев, «не возникла бы, конечно, ложная австрийская иерархия, причиняющая столько смуты в делах церковных и грозящая усилением оной и новыми затруднениями». Министр внутренних дел Иван Николаевич Дурново подал Николаю II соответствующий доклад, на который император наложил резолюцию: «Согласен».

Уже 7 октября 1895 года Министерство внутренних дел выпустило секретный циркуляр: «В виду обнаруженного за последнее время стремления последователей австрийской секты объединить все поповщинские согласия и почти полного оскудения бегствующего священства во всем беглопоповском расколе вновь разрешить беглопоповоцам временно, впредь до особых распоряжений, принимать к себе беглых от Православной Церкви священнослужителей».

Таким образом, беглопоповство превратилось в третий сорт «казенного православия». Сюда за длинным рублем потянулись священники, моральные качества которых вызывали недовольство верующих, унизительно зависящих от таких «пастырей». Заветной мечтой беглопоповцев стало обретение собственного архиерея.

Вопрос об объединении беглопоповцев и поисках епископа обсуждался на всероссийских съездах в Нижнем Новгороде и Вольске (Саратовская губ.). Беглопоповцы хотели найти архиерея где-нибудь на христианском Востоке или в России. Их посольства отправлялись на Балканы и в Грецию, к константинопольскому патриарху и синодальным епископам, но безрезультатно.

Старообрядческие архиереи неоднократно обращались к беглопоповцам с апостольскими увещеваниями: «Уста наши отверсты к вам, сердце наше расширено» (2 Кор. 6, 11). Епископы призывали поборников «тайного священства» воссоединиться с Церковью, но те были непримиримы.

Первый съезд в Вольске, проведенный в 1890 году, постановил: «Мы боснийского, еретического и запрещенного митрополита Амвросия, несколько лет не бывшего на престоле, не принимаем и никое же власти его действий не признаем… А последователи Амвросия, отвергая правила святых отец, дерзнули принять его через оные по своему мудрованию, на свою погибель и уловление христианских душ… Сего ради их несть Церковь апостольская, и епископы, и священники — не суть священники, но мирстии человецы. Почему мы и не должны от них принимать ни одного таинства, да не погибнем с ними».

Об этом старообрядческие иерархи могли только сожалеть: «Они вышли от нас, но не были наши, ибо если бы они были наши, то пребыли бы с нами. Но через то открылось, что не все наши» (1 Ин. 2,19).

Одним из наиболее ярых критиков Белокриницкой иерархии был «беглый поп» Андрей Вшивцев. Он происходил из семьи беспоповцев-поморцев, но в зрелом возрасте присоединился к Синодальной церкви, был рукоположен в священники и служил в селе Теликовке (Самарская губ.). Из старовера Вшивцев превратился в «противораскольнического» миссионера и неоднократно выступал на страницах журнала «Миссионерское обозрение», посвященного борьбе с «расколом и сектантством».

Отец Андрей отличался весьма либеральными взглядами и даже одобрял идею перевода православного богослужения на русский язык. В «Миссионерском обозрении» он писал: «Все народы славят Бога на родном языке, а мы, русские, на чужом нашему пониманию, на языке наших предков славян, тысячу лет до нас живших. Отчего это?»