Тайна субургана. И если я умру завтра... Среда обитания - [13]

Благодаря темной летней ночи Балдан так же благополучно возвратился в свою пристройку, разделся и нырнул под одеяло. «Молодец Гомпил. Хорошо несет службу. Но в самом деле, почему хамба ни разу не упомянул мне имени Буянта? Подождать, пока сам заговорит об этом? Или попытаться самому навести разговор на китайца? Ладно, поживем — увидим, а вот с председателем бага товарищем Сэдом надо побеседовать непременно», — думал Балдан, засыпая.

Рано поутру Балдан отправился к настоятелю. Несмотря на ранний час, хамба давно встал и совершал утренний обряд богослужения. Он привык ложиться с вечерней зарей и вставать с первыми петухами. После обмена приветствиями настоятель радушно предложил Балдану разделить с ним утреннюю трапезу.

— Очень рад, что вы пожаловали как раз к чаю. Это хорошая примета. Довольны ли вы жильем? Хорошо ли вас кормят? Если вам чего-нибудь не хватает, прошу говорить откровенно. Наш долг — обеспечить вас всем необходимым.

— Дражайший и высокочтимый хамба-лама, благодаря вашим неустанным заботам я ни в чем не нуждаюсь. Ваше приглашение позавтракать с вами я расцениваю как благословение бурхана. Но я пришел к вам не за этим. Меня очень тревожит один вопрос. Он не дает мне покоя даже ночью.

— Что же это за вопрос такой? Кто, как не вы, творящий на земле благо ради грешной толпы, должен почивать спокойным и крепким сном? Слушаю вас, дорогой Балдан! Я готов помочь вам, если потребуется моя помощь.

— Наставник! Я высоко ценю вашу мудрость. Но как я могу спокойно спать, когда наше дело движется медленнее, чем плот по течению реки. Что же, мы так и будем сидеть у моря, ожидая погоды?

— Ваше нетерпепние похвально. Но великие дела быстро не вершатся. Вы же знаете, что мы не сидим без дела, мы действуем. Между прочим, сегодня вечером ко мне пожалует на ужин один очень интересный человек. Вас я тоже приглашаю. Надеюсь, у вас появится новое представление о нашей работе.

Вечером Балдан пришел к настоятелю чуть раньше назначенного времени. Незнакомого гостя еще не было. Юрта хамбы была убрана, как обычно, и ничто не говорило о том, что он ждал гостей, если не считать со вкусом накрытого стола, хорошего вина на нем. Широким жестом руки настоятель пригласил Балдана на левую, почетную половину юрты.

— Человек, которого я жду, провел в наших краях несколько лет. Он знает здесь каждую песчинку и каждого человека в лицо. На этот раз мы с вами будем лишь слушателями, а рассказчиком будет он.

В знак согласия Балдан кивнул головой.

— Не перебивайте его. Наберитесь терпения слушать долго.

— Не извольте беспокоиться, почтенный хамба-лама. Я не имею привычки перебивать говорящего. Это дурной тон.

— Безусловно. Я верю, что посланцы Страны восходящего солнца хорошо воспитаны. Кстати, имя этого человека Буянт. Это умнейший и опытнейший наш коллега. Надеюсь, что слова, которые мы здесь услышим, будут выше всяких похвал.

— Простите меня, наставник, — улыбнулся Балдан, — человек вообще-то устроен странно. Часто наделенные недюжинным умом люди совершают непростительные ошибки, подобно глупцам. И в результате, казалось бы, ничего не значащей мелочи проваливают великое дело.

— Согласен, и так бывает. А вот, кажется, и Буянт.

Действительно, чуть слышно прозвучал серебряный колокольчик над входной дверью, и в юрту вошел высокий, атлетического сложения китаец, На сильно загоревшем, полном лице выделялись черные брови. После церемонных приветствий настоятель обратился к китайцу, указывая глазами на Балдана:

— Теперь вашу работу в монастыре будет продолжать посланец Инокузи. Сюда его прислал хубилган-лама, — понизив голос, пояснил хамба.

За ужином беседа не клеилась. Балдан чувствовал, что китаец осторожничает и боится говорить при нем о деле. И рискнул начать нужный разговор первым.

— Господин Буянт, надеюсь, вы простите меня, если я доставлю вам некоторое беспокойство, но я имею поручение от господина Инокузи проверить вашу работу от начала до конца, а затем по своему усмотрению решить вашу дальнейшую судьбу. Не кажется ли вам, что десять лет почти без всяких вестей, — Балдан делал ударение на каждом слове, — даже глупцу покажутся более чем подозрительными. Чем оправдаетесь?

Удар попал в цель. Недоверие китайца сменилось замешательством, а затем и явным испугом.

— Я рад приветствовать вас, господин. Если бы я знал о вашем пребывании здесь, то, клянусь, не преминул бы встретиться с вами, — Буянт говорил по-монгольски удивительно чисто и правильно, как ни один другой китаец. — Хубилган и хамба-лама могут быть моими поручителями и удостоверить результаты моей работы. Видите ли, границу переходить стало чрезвычайно опасно. К тому же у меня не было надежного человека, которому я мог бы доверить с таким трудом добытые и столь ценные сведения. Поэтому я никого, кроме ламы Дамдин-Очира, не посылал в Харбин.

— Чем же вы здесь занимались столько лет?

Буянт вспыхнул, в глазах появились злые искорки и тотчас исчезли. Он отлично умел держать себя в руках.

— Поджоги сомонских[23] магазинов, школ, уничтожение революционных агитаторов и партийных руководителей, в том числе Готова, — дело моих рук. Все сработано чисто. Мною же составлены подробнейшие карты почти всей восточной части страны с указанием важных объектов, собраны другие секретные сведения. Все результаты своей работы я должен лично доставить в Харбин.