Тайна старого замка - [32]
Сосин отвернулся от нее и начал искать что-то в темном углу. Теперь оттуда доносился его голос:
— Мне даже жаль тебя немного, ты девушка молодая и красивая. Ты понравилась мне во время этих наших дурацких забав, которые так здорово помогли мне справиться с заданием. Но ты «накрыла» меня самым неожиданным образом, как и Проца, впрочем. Вот и разделишь его судьбу, с той только разницей, что теперь мне не надо спешить.
Он нагнулся и что-то вытащил из угла. Спустя несколько секунд появился, таща большой камень. Бросил его около девушки и отряхнул руки.
— Он достаточно тяжелый — сразу пойдешь на дно. Прежде чем найдут тело, пройдет несколько дней. Больше мне и не нужно. Теперь надо подумать, чем его привязать...
Он снова порылся в углу и вытащил моток провода.
— Этого хватит. Сейчас я все приготовлю, а потом отведу тебя на место. Предупреждаю, чтобы без выходок! Не заставляй меня прибегать к насилию. Вот так, обвяжем камень, а потом... Я не думаю, чтобы ты была тяжелой...
Он обвязал камень проводом и проверил, не развяжется ли узел.
— Не надейся, что кто-нибудь тебе поможет. А эта ваша милиция, эта ваша государственная безопасность, — он махнул рукой и презрительно улыбнулся, — глупцы, не имеющие понятия, какая мы сила...
Иоланта всматривалась в лицо убийцы, который говорил без перерыва, словно желая вознаградить себя за долгое вынужденное молчание и необходимость скрывать подлинные мысли. В этом были и садистский расчет палача подольше помучить свою жертву, и жестокое любование своей силой.
Сосин говорил все громче, разжигая себя собственными словами:
— Теперь мы простимся с тобой. Скоро солнце зайдет и будет темно. Твое отсутствие обнаружат за ужином. Можешь не сомневаться, что я наравне с другими буду беспокоиться о тебе.
Он внезапно оборвал речь: послышались шаги. Кто-то шел по тропинке около мельницы.
Разговор с Хемпелем совершенно вывел Шаротку из равновесия. Когда он услышал объяснение всего случившегося с ним, то сперва не поверил журналисту, подозревая, что именно тот хочет над ним подшутить.
Он сидел, опустив голову, и молча слушал окончание рассказа. Когда Хемпель на минуту прервался, Шаротка встал и, глядя в сторону, тихо произнес:
— Спасибо за выяснение этой истории. Я и сам подозревал нечто подобное с самого начала... Должен, однако, признать, что я немного удивлен. Такие милые и симпатичные, особенно Иоланта... Никогда бы не поверил... Ну хватит, — он махнул рукой. — Извините меня, я пойду немного пройдусь.
По дороге Шаротка еще раз перебирал в памяти минувшие события, и его возмущение все больше росло. Машинально он пошел по тропинке, ведущей к мельнице. Когда он приближался к покосившемуся зданию, которое, словно старый гриб, торчало под раскидистыми деревьями, злость его достигла предела.
И именно в этот момент из приоткрытых дверей вылетели две дамские туфли. Одна упала ему под ноги, а вторая ударила в лоб.
Сосин припал к дверям и осторожно выглянул наружу, наблюдая за Шароткой, шедшим к мельнице. Иоланта также увидела, как он приближался, опустив голову, махая руками, погруженный в свои мысли. Спасение было рядом. Достаточно крикнуть, чтобы привлечь внимание идущего.
Но девушка была беспомощна. Она с отчаянием смотрела, как Шаротка подходит все ближе, чтобы через минуту исчезнуть из поля зрения.
И тогда внезапно ее осенила мысль. На ногах у Иоланты были летние туфли без ремешков, а ноги не связаны. Сначала одна, а потом и вторая туфля полетели наружу.
— Du verfluchte Schwein![2] — выругался Сосин, моментально выхватив из кармана пистолет, притаился за дверями.
Шаротка при виде туфель, из которых одна к тому же нахально ударила его по голове, пришел в неописуемую ярость. Одним прыжком он подскочил к дверям, рванул их и влетел внутрь.
Неожиданная быстрота прыжка спасла его — удар, нацеленный рукояткой пистолета ему в висок, пришелся мимо.
Пан Анзельм не понимал смысла этой сцены, как не понимал и того, что только счастливый случай спас ему жизнь. Он видел только, как Сосин, отступая назад и готовясь к следующему удару, споткнулся о камень и упал. Падая, он ударился головой об один из окованных железом столбов и, потеряв сознание, затих. Пистолет полетел куда-то в сторону.
Шаротка, подбоченившись, посмотрел на лежащего, а потом на девушку, глаза которой просили помочь ей как можно скорее, пока убийца не пришел в себя.
Пан Анзельм сначала молча отдышался, а потом заговорил. Слова полетели быстро.
— Так, — начал он язвительно, — значит, вам еще мало?! Снова выдумали новую игру, чтобы заставить меня сыграть роль Дон Кихота? Но на этот раз с меня хватит, моя девочка! Ты думаешь, я тебя буду развязывать, чтобы вы потом надо мной смеялись вместе с этим комедиантом, который теперь изображает потерявшего сознание так же, как тот изображал труп?! Нет, эту сценку вы сыграйте без меня. Вы меня больше не обманете!
Пан Анзельм бросил на связанную девушку уничтожающий взгляд и, не посмотрев на лежащего Сосина, вышел из мельницы. Иоланта видела, как он скрылся за поворотом тропинки. Снова она осталась одна со своим палачом.
Минуты тянулись, как вечность. В отчаянии девушка пыталась освободить руки, но напрасно.
