Тайна средневековых текстов. Библиотека Дон Кихота - [55]
После завтрака пошли к морю. И опять под ноги покатились апельсины. Как и накануне, он принялся подбирать их, как будто заранее готовясь к трудному переходу. В сознании застрял образ какого-то бесконечного движения. От этого голова начала немного кружиться.
Против апельсинов жена уже не возражала.
Решили искупаться. Море было холодное, градусов 17, но это не останавливало. Холод мог исцелить, мог избавить от ощущения навязчивого движения куда-то наверх. Для того чтобы спокойно зайти в море, следовало уйти от отеля вправо, туда, где виднелись пустые корпуса: китчевая декорация к рассказу Рэя Брэдбери о внезапно опустевшей планете. В этой пустоте ощущалось почти космическое одиночество. Никого кругом. Лишь он, Воронов, да его жена, Оксана. Старая история про мужчину и женщину, про прародителей. Да еще море, этот мировой океан, это мировое космическое лоно…
Когда шли мимо опустевших корпусов, то заглядывали в окна. Из номеров, казалось, только что вышли люди, и вот-вот должны зазвучать живые голоса. Это стало очень походить на то, что Роман делал с Вороновым, а он, в свою очередь, с Романом. Роман мучил его, а профессор мучил Книгу, заставляя героев взбираться по какой-то бесконечной лестнице к себе в кабинет. Еще ничего нет, еще ничего не ясно, еще Книга не обрела плоть, еще не порвана плацента, не отошли воды, не раздался крик младенца, не родилась материя, а все уже живет предощущением Нового.
– Пойдем. Что ты там застрял? – окликнула Оксана.
Но это на него не подействовало. Он продолжал стоять и заглядывать в окна опустевшего с лета отеля. Вот он – момент истины, вот оно – состояние между бытием и небытием. Здесь они с Книгой на равных. Это краткий миг равновесия. Воронов знал, что Роман отомстит, обязательно отомстит ему за эту шалость с Безрученко, отомстит за то, что автор посмел сравняться с ним в силе и на краткий миг этого бесподобного солнечного утра оказался вне власти Книги. Безрученко все шел и шел по своей бесконечной лестнице. А Роман все копил и копил злобу на своего автора. Ничего. Придет время – и этот муравей получит сполна. Он пожалеет об этом миге своей мнимой свободы.
Здесь было все по-другому. Все. И Воронов знал, предощущал гнев Книги. Понимал, какая его будет ждать буря, но продолжал удерживать равновесие. Он так хотел раствориться в этой нереальной реальности. Здесь было все, все по-другому. Детский прошлогодний смех так и застыл в этом воздухе, пропитанном ароматом цитрусовых, запахами моря и хвои. В этом густом воздушном коктейле, как в воске, мгновенно застывал любой звук, донесшийся из прошлого. Они оказались вне власти времени. Это и давало Воронову силы сопротивляться произволу Книги. Хотя бы на краткий миг освободиться от нее.
Наконец они решили раздеться и войти в море.
Так и сделали.
Море приняло их. Оно обожгло тело холодной водой. Безрученко в Романе занес ногу, застыл, и Книга исчезла, исчезла, как исчезает изображение с экрана дисплея компьютера, когда в сети происходит короткое замыкание. Вода попала на оголенный провод – и все, свобода, причем на этот раз полная.
А море оказалось холодным и теплым одновременно, как горячее китайское мороженое, милостиво позволяя покачаться на своих волнах, словно в люльке, минут пятнадцать.
На берег выходили с трудом. Острая галька. Прибой сбивал с ног. Море не отпускало, оно хотело вновь бросить их в этот гигантский гамак, мерно качающийся посреди всей планеты – Средиземноморье, что возьмешь.
«Эх! Застыть бы так навечно, как букашка в янтаре», – пронеслось в профессорской голове. И вдруг показалось, что дисплей компьютера вновь подал слабые признаки жизни. Нет! Нет! Не сейчас. Книга, слышишь, не сейчас! Но назад дороги уже не было. Сумасшествие в виде раздвоенного сознания продолжало набирать силу. Книга не собиралась его отпускать из своих железных объятий.
С трудом, но на берег им все-таки удалось выбраться. Оксана начала вытираться, а он вновь пошел к морю. Он совсем не чувствовал холода. Войдя в воду по колено, он лишь хотел нащупать границу между обрушившимися на него воспоминаниями, сумасшедшими видениями и реальностью.
Насухо обтеревшись, благо махровые пляжные полотенца, несмотря на межсезонье, продолжали выдавать каждое утро, Оксана постелила на гальку свое теплое красное пальто и начала греться на солнце. Вдруг из целлофанового пакета Оксана достала увесистый том и принялась читать. Воронова как током ударило. Опять Книга. На этот раз она оказалась в руках жены. Чертовы интеллигенты: ни минуты не могут обойтись без печатного слова. Жена уткнулась в бестселлер «Клуб Данте», в котором рассказывалось, как ужасы первой части «Божественной комедии» смогли воплотиться во вполне реальный кошмар серийных убийств. И сейчас Книга словно подмигивала профессору, нагло раскрывшись на ладонях жены, как толстая проститутка у себя в номере: никуда ты от меня, милок, не денешься.
С трудом Воронов смог переключиться и отвести взор. Стоя по колено в воде, скрестив руки на груди, он продолжал вглядываться в морскую даль, пытаясь забыться и попробовать еще раз порвать связь с Романом. Время от времени он бросал взор направо, туда, где был виден таинственный мыс, который так и влек, так и влек к себе. Но Книга не отпускала. Воронова вдруг охватило чувство жалости к своему герою, брошенному им в таком плачевном состоянии вечной ходьбы. Тоже мне – тренажер выдумал. Сам бы вот так полсуток походил – небось понял бы, почем фунт лиха. Он повернулся и посмотрел на жену. Книга как ни в чем не бывало лежала у нее на ладонях, словно заигрывая с ним: ну, смелей, автор хренов.
Главная черта литературно-художественного процесса – постоянное взаимодействие разных направлений мировой культуры и влияние их друг на друга. Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Что общего у Достоевского, Шиллера и Канта? На эти и другие вопросы отвечает легендарный преподаватель – профессор Евгений Жаринов. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой. Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им.
Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг.
Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства. О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.
Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре Возрождения? Чем похожи «Властелин Колец» и «Война и мир»? Как повлиял рыцарский роман и античная литература на Александра Сергеевича Пушкина? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете, прочитав книгу профессора Евгения Жаринова, посвященную истории культуры и литературы, а также тонкостям создания всемирно известных шедевров.
Почему в Древней Греции самым модным жанром была трагедия? Кто на самом деле написал «Смерть Артура»? Так ли коварен был Макиавелли? Почему Данте гулял по аду именно с Вергилием? Как погиб Франсуа Вийон? Кто был самым любимым литературным героем Льва Толстого? Кто на самом деле утопил Муму? В цикле книг, посвященном истории литературных шедевров, профессор Евгений Жаринов обращается к самым знаменитым героям книг и эпоса и самым ярким эпохам в жизни человечества. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Перед вами сборник самых лучших, самых неожиданных рассказов о главных злодеях мировой истории от знаменитого историка Наталии Басовской. Безусловно, обаяние злодея намного сильнее светлого образа героя. Если вы хотите полюбить историю – эта книга для вас, если уже любите – тем более!
Невероятные биографии самых важных женщин в истории, рассказанные Наталией Басовской. Великие женщины, изменившие наш мир, любили и умирали, страдали и радовались как самые обычные люди. Все их тайны приоткрывает перед читателем знаменитый историк. Кто был более жесток, чем Тамерлан? Кого на самом деле любила Нефертити? Почему старый Китай закончился при Императрице Цы Си? Все ответы в этой книге.