Тайна смерти миссис Вейн - [31]

Через несколько минут разговор, который каемся разных мелочей, снова возвратился, по инициативе доктора Вэйпа, к прежней теме. И мисс Уильямсон тоже, к некоторому удивлению Роджера, присоединилась к ним, а сам доктор Вэйп, воодушевившись, даже зашел так далеко, что один или дна раза поправил Роджера, допустившего какие-то неточности.

— Значит, вы тоже любительница фарфора? — не выдержал Роджер.

— Да, теперь, но когда я только приехала сюда, то совершенно ничего не знала о нем, однако Джордж научил меня понимать и видеть его, и теперь я нахожусь под таким же обаянием фарфора, как он сам.

— И теперь вы знаете о нем гораздо больше, чем прежде, правда, Мэри? — впервые на лице доктора показалось подобие улыбки. — Еще один пример подавляющего влияния учителя на ученика, мистер Шерингэм, — обратился он к Роджеру с шутливым сожалением.

— Какая чепуха, Джордж! — рассмеялась мисс Уильямсон, — я могла бы только мечтать об этом. Боюсь, вам очень многому придется меня научить.

По счастью, доктор Вэйн не имел представления, кто на самом деле его посетитель и мисс Уильямсон также (они совершенно не походили на людей, которые имеют обыкновение читать «Курьер»), так что у них не возникло ни малейшего подозрения, с какой целью Роджер явился к ним в дом. Поэтому, удовлетворенный успехом своей тактики, он продолжал разыгрывать безопасную «фарфоровую» карту, а Маргарет и Энтони, для которых фарфор не представлял ни малейшего интереса, занимались, главным образом, тем, что сидели молча и переглядывались, причем, по-видимому, были совершенно довольны таким положением дел.

Когда спустя полчаса, вместо обусловленных вначале десяти минут, мисс Уильямсон предъявила доктору третий по счету ультиматум, он наконец встал, а у Роджера было такое ощущение, что разговоров о фарфоре ему хватит на ближайшие несколько лет. Однако доктор испытывал прямо противоположные чувства и, крепко пожимая руку собеседнику и предварительно уверившись, что Роджер и Энтони проведут в Ладмуте еще несколько дней, пригласил их на ужин в ближайшее воскресенье, решительно отметая дружеским тоном нерешительные отговорки Роджера.

Когда доктор и секретарша ушли, Роджер рухнул в кресло и стал обмахивать лицо липкой от пота рукой.

— Кто-то еще что-то сказал насчет фарфора? — спросил он расслабленно.

— Ну и как? — отвечала Маргарет. — Что вы о них думаете?

— Что думаю? — повторил Роджер на этот раз громко и от всей полноты сердца. — Думаю, что примерно через год в Ладмуте снова зазвонят свадебные колокола.

— Что? — воскликнули Энтони и Маргарет одновременно.

Роджер понял, что высказался неосторожно, но взять слова обратно было нельзя.

— Думаю, — сказал он, на этот раз тщательнее выбирая выражения, — что Джордж и эта дама заключат брачный договор.

— Да, она по уши в него влюблена, — кивнула Маргарет. — Я давно об этом знаю, но не думала, что вы это заметите.

— Наблюдать и замечать — мой бизнес, прекрасная леди, — мягко упрекнул ее Роджер.

— Ты заметил, что она к нему неравнодушна? — удивился Энтони. — Как это тебя угораздило?

— Я только что ответил на этот вопрос, — промурлыкал Роджер, — могу дать и другой наводящий ответ: «фарфор».

— Да, ответ красноречивый, — согласилась Маргарет, — особенно если вы помните, что я говорила о ней прежде. Помните?

— Да, я как раз об этом подумал, — засмеялся Роджер.

— О чем это вы? — спросил Энтони, недоуменно глядя то на одного, то на другую.

— Ни о чем таком, что доступно твоему детскому пониманию, малыш, — добродушно отозвался Роджер. — Пойди поиграй в жмурки. Маргарет, а мне ваш доктор понравился.

— Джордж? Да, он милашка. Хотя мне, чтобы узнать его, надо было гораздо больше времени, чем, по-видимому, потребовалось вам. И вы ему тоже понравились. Не припомню, чтобы он кого-нибудь пригласил на ужин после столь короткого знакомства.

— Но я вообще довольно легко нравлюсь, — согласился Роджер. И разговор после этого стал весьма фривольным.

Однако Роджер, достигнув поставленной себе цели, теперь жаждал обсудить ее результаты с Энтони — что было вряд ли возможно в присутствии Маргарет, поэтому вскоре он стал выказывать легкие поползновения к перемене мест. Он обстоятельно договорился с Маргарет о встрече следующим утром «на всякий случай», встал, подошел к двери, снова сел и снова поднялся и, по крайней мере раз шесть, а то и больше, напомнил, что им надо отправляться, и с каждым разом утверждал это все настойчивее, и наконец понял, что если он хочет сдвинуть Энтони с места и увести его из гостиной, то потребуются героические усилия.

Роджер был не такой человек, чтобы отвергать героические усилия, если они необходимы.

— Энтони, — сказал он, — ты, по-моему, не понимаешь, что мы злоупотребляем гостеприимством. Последние четверть часа я только тем и занимаюсь, что тонко тебе намекаю о необходимости удалиться. Понимаешь, у Маргарет хлопот полон рот.

— Но я ничем не занята, Роджер, — возразила Маргарет, — никаких дел у меня нет.

— Нет есть, — твердо отчеканил Роджер. — У вас их просто полно. Идем, Энтони.

— Да честное слово, я свободна.

— Зато есть дела у меня. Идем, Энтони!