Тайна семи будильников - [52]

— Ну уж! — воскликнул Джимми. — Но, надо полагать, ты рассказала ему о графине? Его же надо предупредить. Иначе он ей черт знает что ляпнет.

— Да он о ней ничего слышать не желает, — возразила Юла. — Он просто сбрендил! Хоть бы ты просветил его насчет этой родинки.

— Не забудь, что в клубе «Семь Циферблатов» пряталась в шкафу ты, а не я, — сказал Джимми. — И вообще, я предпочел бы не обсуждать с Биллом родинки его приятельниц. Но все-таки неужели он совсем спятил и не видит, как все складывается?

— Спятил бесповоротно, — горько сказала Юла, — и ты, Джимми, совершил большую ошибку, рассказав ему все, что я узнала.

— Очень сожалею, — отозвался Джимми, — но тогда мне это и в голову не приходило. Конечно, теперь я вижу, что свалял дурака, но кто бы мог подумать, что наш Билл…

— Ну ты же знаешь этих иностранных авантюристок, — вступилась Юла. — Уж если они за кого возьмутся…

— По правде говоря, я их совсем не знаю, — сказал Джимми. — За меня никто из них никогда не брался, — вздохнул он.

Они помолчали. Джимми обдумывал то, что услыхал от Юлы. И чем больше думал, тем невероятнее все казалось.

— Ты говоришь, Баттл просит не спугнуть графиню? — обратился он в конце концов к Юле.

— Да.

— Поскольку они надеются, что она выведет их на кого-нибудь поважнее?

Юла кивнула.

Джимми нахмурился еще сильней, пытаясь понять, что за этим кроется. Ясно, что Баттл пришел к какому-то своему выводу.

— Сэр Стенли Дигби рано утром уехал в город, так ведь? — спросил он.

— Да.

— И О’Рурк с ним?

— Да, наверное.

— А ты не думаешь… нет, это невозможно!

— Что?

— Что О’Рурк тоже во всем этом как-то замешан?

— Может быть, — рассудила Юла. — Он из тех, кого называют живчиками. Нет, я бы не удивилась, если бы о нем что-нибудь выяснилось. А впрочем, я бы уже ничему не удивилась! Номером Семь может оказаться любой. Ни за кого нельзя поручиться, разве что за одного.

— За кого же?

— За суперинтенданта Баттла.

— Я думал, ты скажешь, за Джорджа Ломакса.

— Тише, вон он!

И действительно, к ним целеустремленно приближался Джордж. Джимми пробормотал какие-то извинения и ретировался. Джордж подсел к Юле:

— Дорогая Эйлин, неужели вы действительно не можете остаться с нами?

— Видите ли, папа, кажется, раскис всерьез. Думаю, мне следует быть рядом с ним и держать его за руку.

— Тем более что прикосновение этой маленькой ручки так целительно! — игриво заметил Джордж, накрыв своими ладонями руку Юлы и пожимая ее. — Дорогая Эйлин, я понимаю ваши дочерние чувства и воздаю вам за них должное. В наши дни, когда не остается ничего прочного, настоящего…

«Ну, поехал!» — с отчаянием подумала Юла.

— …когда дружная семья становится редкостью и рушатся все устои, именно люди нашего класса призваны служить примером, доказывая, что, по крайней мере, мы не подвержены современным тлетворным влияниям. Нас называют Твердолобыми — и я горжусь этим прозвищем, уверяю вас, горжусь! Есть вещи, которые должно отстаивать со всей твердостью! Красота, достоинство, скромность, священные устои семьи, почитание родителей — разве мы не призваны охранять эти твердыни? Как я уже говорил, милая Эйлин, я завидую вашей молодости. Юность! Какое волшебное слово! Какое волшебное время! И как мало мы его ценим, пока не достигаем… э… э… более зрелого возраста. Должен признаться, дитя мое, раньше меня огорчала ваша ветреность. Но теперь я понимаю, что это была очаровательная беспечность ребенка. Сейчас я ощущаю всю красоту и серьезность вашей души. Я надеюсь, вы разрешите давать вам советы относительно вашего чтения?

— О, спасибо, — пролепетала Юла.

— И, пожалуйста, не вздумайте меня бояться! Я был поражен, когда леди Катерхем сказала, что при мне вы робеете. Уверяю вас, я человек самый обычный.

Видя подобное смирение со стороны Джорджа, Юла просто лишилась дара речи. Джордж между тем продолжал:

— Не стесняйтесь меня, дитя мое. И никогда не бойтесь мне наскучить. Ничто не может доставить мне большего удовольствия, чем — если позволите так выразиться — помогать формироваться вашему уму. Я буду вашим наставником в вопросах политики. Никогда еще наша партия не нуждалась так, как сейчас, в талантливых и обаятельных молодых женщинах. Кто знает, быть может, самой судьбой вам предназначено следовать по стопам вашей тетушки — леди Катерхем.

От столь чудовищной перспективы Юла совсем скисла. Она только беспомощно таращилась на Джорджа. Но того это не смущало, напротив. Ведь в женщинах его больше всего раздражала болтливость. Ему весьма редко удавалось найти проникновенных, как он их называл, слушательниц. Он ласково улыбался Юле.

— Бабочка вылупляется из куколки. Волшебная картина! У меня есть интереснейшая работа по политической экономии. Я сейчас поищу ее, и вы сможете захватить ее с собой в Чимниз. А когда прочтете, мы ее вместе обсудим. Если вам что-нибудь будет непонятно, пожалуйста, не стесняйтесь и напишите мне. У меня, правда, множество общественных обязанностей, но я никогда не жалею времени на то, чтобы помочь моим друзьям. Сейчас я принесу вам эту книгу.

Он зашагал прочь. Юла остекленевшими глазами смотрела ему вслед. Она очнулась, когда рядом с ней неожиданно возник Билл.