Тайна семи будильников - [33]

— Наверное, это как-то связано со смертью Джерри Уэйда, — предположил Джимми. — Видно, мы еще не все пока поняли. Так ты говоришь, они назвали его прямо по фамилии — Бауэр?

Юла кивнула:

— Они винили его за то, что он не нашел письма Джерри.

— Ну что ж, тогда дело ясное. Тут уж сомневаться не приходится. Прости, что я сразу не поверил, Юла, но знаешь, уж больно фантастическая история. Значит, ты говоришь, они в курсе, что на следующей неделе я собираюсь в Вивернское Аббатство?

— Да, вот тогда-то американец, именно американец, а не русский, и сказал, что на твой счет можно не беспокоиться — ты всего-навсего обычный балбес.

— Ага! — воскликнул Джимми. Он возмущенно нажал ногой на акселератор, и машина рванулась вперед. — Хорошо, что ты мне рассказала. У меня будет, так сказать, личная заинтересованность в этом деле.

Некоторое время он молчал, потом спросил:

— Ты говоришь, что фамилия этого немецкого изобретателя Эберхард?

— Да, а что?

— Минуточку. Я кое-что вспомнил. Эберхард… Эберхард, да, конечно, именно так.

— Рассказывай.

— Эберхард — это тот типчик, который изобрел какой-то особый процесс выплавки стали. Не могу тебе толком объяснить, что это такое, я ведь в науках не разбираюсь, но только знаю, что в результате сталь становится очень прочной, и там, где раньше нужен был стальной брус, теперь можно обойтись проволокой. Эберхард как-то связан с самолетами, и его изобретение должно колоссально снизить их вес, так что это прямо-таки переворот в авиации, в смысле, что расходы резко сократятся. Кажется, он предложил свое изобретение немецкому правительству, а они отказались, выискали какой-то недостаток, причем уели его довольно грубо. Эберхард взялся за работу, исправил этот изъян, не знаю уж, в чем там было дело, но так оскорбился, что поклялся не отдавать немцам свое детище. Я раньше думал, что вся эта история какой-то блеф, но теперь вижу, что, пожалуй, все так и есть.

— Вот именно, — подхватила Юла. — Ты, наверное, прав, Джимми. Вероятно, Эберхард передал свое изобретение нашему правительству. Может быть, они узнали или хотят узнать авторитетное мнение о нем сэра Освальда Кута. И у Джорджа в Аббатстве будет неофициальная конференция. Сэр Освальд, Джордж, министр авиации и Эберхард. Эберхард, наверное, возьмет с собой чертежи или что там в таких случаях бывает?

— Ну, какие-то схемы, — подсказал Джимми. — Я думаю, слово «схемы» — это как раз то, что нужно.

— Значит, у него с собой будут схемы, и «Семь Циферблатов» постараются их украсть. Я помню, русский сказал, что они стоят миллионы.

— Ты, наверное, права, — согласился Джимми.

— И что это изобретение стоит нескольких жизней, как сказал кто-то из них.

— А в этом мы сами убедились, — напомнил Джимми, и лицо его затуманилось. — Вот и сегодняшнее проклятое дознание! Юла, ты уверена, что Ронни ничего больше не сказал?

— Уверена, — ответила Юла. — Только «Семь Циферблатов», «Джимми Тесиджи», «Передайте», только это он, бедняга, и смог выговорить.

— Хотелось бы мне знать то, что он знал, — сказал Джимми, — но одно мы выяснили. Я почти уверен, что за смерть Джерри несет ответственность лакей Бауэр. Знаешь, Юла…

— Да?

— Иногда я немного тревожусь. Кто следующий? Девушке в такие дела вмешиваться не следует.

Юла не могла удержаться от улыбки. Она подумала, что потребовалось довольно много времени, чтобы Джимми включил и ее в одну категорию с Лорейн Уэйд.

— Гораздо более вероятно, что следующим будешь ты, а не я, — сказала она весело.

— Продолжай! Продолжай! — подхватил Джимми. — А как насчет того, чтобы понесла потери противная сторона? Хотя бы для разнообразия? Сегодня я жажду крови. Скажи, Юла, ты сможешь узнать кого-нибудь из этих людей, если встретишься с ними?

Юла заколебалась.

— По-моему, я узнаю Номера Пять, — наконец сказала она. — Он как-то пришепетывает, и к тому же очень злобно. Думаю, я его узнаю.

— А англичанина?

Юла покачала головой:

— Я видела его меньше остальных. Он только мелькнул, и все. И голос у него самый обычный. Могу сказать только, что он большой, но на этом далеко не уедешь.

— Конечно, есть еще женщина, — продолжал Джимми. — Ее, наверное, узнать легче. Но где ее взять? Вероятно, она плетет свои сети, когда ее приглашают на обед влюбчивые члены кабинета, и выпытывает у них всякие государственные тайны, если только они сами их знают. Так, по крайней мере, происходит в романах. А на самом деле единственный член кабинета, с которым я знаком, признает только горячую воду с лимонным соком.

— Или возьмем хотя бы Джорджа Ломакса. Ты можешь себе представить, чтобы он увлекся красавицей иностранкой? — засмеялась Юла.

Джимми с ней согласился.

— Ну а этот загадочный тип — Номер Семь, — продолжал Джимми. — Никаких соображений, кто бы это мог быть?

— Абсолютно никаких.

— И опять же, если судить по книгам, он должен быть кем-то, кого мы все знаем. Как насчет Джорджа Ломакса?

Юла решительно покачала головой.

— В книге это было бы прекрасно, — согласилась она, — но, зная Карася… — И она вдруг разразилась смехом: — Карась — знаменитый главарь преступной банды, — задыхалась она, — шикарно, правда?