Тайна «Принцессы Кашмира» - [9]

Смерть по-прежнему подстерегала нас в открытом океане. Неужели четыре часа напряженной борьбы за жизнь окажутся тщетными? А что принесет нам утро — гибель или спасение?

Песня среди черной ночи

Непроглядная тропическая ночь только вступала в свои права, и до рассвета было очень далеко. О, как долго нам еще предстояло качаться на волнах в томительном ожидании утра!

— Карник, нам необходимо сделать передышку, иначе мы выбьемся из сил, — сказал мне Дикшит. — Уж лучше кружить на одном месте, чем плыть в неизвестность, навстречу своей гибели. Давай, Карник, ляжем на спину. Это даст нам возможность отдохнуть. А акул нам нечего бояться, — пошутил Дикки, — вряд ли их соблазнит такая добыча.

Мы легли на спину, и нас начала укачивать тяжелая океанская волна.

— А не попробовать ли нам вздремнуть? — вдруг предложил Дикшит. — Сперва ты, а потом я — и так до рассвета.

Сразу я было принял это за шутку. Но, подумав, одобрил идею друга:

— По очереди можно, но сперва вздремнешь ты, а я буду бодрствовать.

Но Дикшит никак не мог заснуть. Единственное, что ему удалось, — это почти неподвижно лежать на воде и ни о чем не думать. Во всяком случае, он дал отдых своим мускулам — и этого уже было вполне достаточно.

Я плыл, работая только правой рукой, а левой поддерживал Дикшита. Мы двигались со скоростью улитки, и это ему, должно быть, чертовски надоело. Вынужденное бездействие и сознание своего бессилия перед несчастьем сильно угнетало нас обоих. И вот совершенно неожиданно Дикшит начал усиленно грести здоровой рукой. Я, не раздумывая, последовал его примеру, и мы снова поплыли с ним вперед — в ночную темень, в неизвестность.

Вспоминая ту ужасную ночь, я часто задаю себе вопрос: откуда у нас взялось тогда столько энергии? Нас мучил голод, томила жажда, невыразимо болели раны, разъедаемые соленой морской водой. Как же мы все это вынесли? Как выстояли? Любовь к жизни, воля к жизни — вот что помогло нам в ту незабываемую ночь пройти через все испытания и вырваться из костлявых объятий смерти.

«Мы в состоянии продержаться до утра, а утром нас спасут рыбаки», — такую мысль все время внушали мы друг другу.

…Проплыв несколько десятков метров, мы вдруг замерли, не смея верить своим ушам: до нас донесся отдаленный рокот мотора. Да, сомнений быть не могло с юга приближался самолет, и вполне вероятно, что он разыскивал нас.

Гул мотора нарастал, и вскоре самолет с ревом пронесся над нами. Мы увидели рубиновый и синий огоньки на его крыльях и два дополнительных красных сигнала на фюзеляже. Это означало, что самолет выполняет специальное задание. К великому нашему огорчению, свет лампочки, направленный Дикшитом в мглистое небо, не был замечен. Мы надеялись, что самолет сделает несколько кругов и тогда ему легче будет нас обнаружить, но наши надежды на это не оправдались. Пролетев над нами, самолет стремительно скрылся в северо-западном направлении, вызвав у нас чувство горького разочарования и досады.

Мы удивлялись тому, что с самолета не заметили достаточно яркого света нашего фонарика. Это было по меньшей мере странно и непонятно.

— Нам нельзя слишком надеяться на постороннюю помощь. Будем лучше рассчитывать на свои собственные силы, — сказал я Дикшиту.

И мы снова поплыли. Во время одной из передышек Дикшит вдруг спросил меня:

— Карник, ты умеешь петь?

Я подумал, что ослышался и попросил повторить вопрос.

— Я спрашиваю, умеешь ли ты петь, дружище? — повторил Дикки.

— У меня, к сожалению, нет такого дара, — ответил я, но если тебе уж так захотелось послушать что-нибудь в моем исполнении, то могу в виде исключения спеть.

— Прошу тебя, Карник… Иначе я с ума спячу от этого дьявольского однообразия, от этого бесконечного купания.

Как было не уважить просьбу друга в такую трагическую минуту? Я запел. И над океаном среди черной ночи поплыла тихая индийская песня. Видимо, знакомая мелодия напомнила Дикшиту о родине, о нашей дорогой Индии, и он поплыл вперед с удвоенной силой.

Загадочные огни

Во время короткой передышки Дикшит снова посмотрел на часы.

— Пора бы взойти луне, — сказал он. — Хоть бы на минутку она выглянула из-за облаков.

Но луна и не собиралась показываться. Тучи заволокли все небо, и мы напрасно искали просвета в этой непроницаемой черной пелене, простиравшейся над нами. Такая же мутная неразбериха царила вокруг нас. Разумеется, островов не было видно — они словно растворились в этой таинственной, полной притаившихся опасностей темноте. И опять где-то в глубине души зашевелилось гнетущее чувство тревоги, боязни сбиться с пути и окончательно затеряться в океане.

— Смотри, смотри, кто-то подает нам сигналы! — крикнул Дикшит, прервав мои невеселые размышления.

Дикки был прав: вдали мерцал какой-то слабый огонек.

— Да это же морзе! Проклятые волны мешают разобрать сигналы! — с досадой воскликнул Дикшит, пристально всматриваясь в темноту.

Из членов экипажа «Принцессы Кашмира» только трое знали азбуку Морзе: Джатар, Дикшит и Патхак. Дикки почему-то был уверен, что именно Джатар сигналит в надежде, что его кто-нибудь заметит.

Но как часто мы оба ошибались в ту незабываемую ночь! Мерцающий огонек так же неожиданно исчез, как и возник. То, что Дикки принял за сигналы Морзе, вероятней всего было игрой волн, временами заслонявших своими гребнями вспыхнувший на несколько мгновений тусклый луч света. Но неожиданное появление этого загадочного огонька среди плотно обступившей нас темноты взбудоражило меня и Дикшита. Мы насторожились и еще больше напрягли зрение. Прошло несколько минут томительного ожидания, и слева от нас вновь замигал огонек. Это могла быть лампочка спасательного пояса. Мы с Дикки обрадовались, предположив, что, возможно, кто-то из наших друзей уже подплывает к большому острову и что близится также наше спасение. Как бы в подтверждение этого, приблизительно в двухстах ярдах от нас вспыхнул яркий свет и во мгле возник смутный силуэт шлюпки. По засеребрившейся воде скользнул луч прожектора. Он все ближе и ближе подбирался к нам и, на мгновение ослепив нас, потух.