Тайна «Принцессы Кашмира» - [7]

Из когтей смерти

Больше всего я боялся, что при вынужденной посадке «Принцесса Кашмира» изуродует нас или раздавит тяжестью раскаленного фюзеляжа. К счастью, этого не случилось. Я был жив! Со всех сторон меня окружала мерцающая толща светло-зеленой воды. Отчаянно заработав руками, я вынырнул на поверхность океана и с жадностью вдохнул живительный воздух. Первое, что я увидел после того, как отдышался и пришел в себя, это покачивавшиеся на воде резиновые подушки от кресел и множество различных обломков. Повинуясь могучему зову жизни, я ухватился руками за плававшую невдалеке часть фюзеляжа и повис на ней. Рваные края металлической обшивки врезались в пальцы, причиняя нестерпимую боль. Но эта боль была ничтожной по сравнению с тем, что мне пришлось пережить за последние несколько секунд, когда я находился на волоске от смерти. Ничто не может так сильно подействовать на человека, как ощущение вновь обретенной жизни. — Каким мелким и незначительным кажется все остальное в такие минуты! Но мое сердце снова наполнилось тревогой, когда совершенно неожиданно меня обдало жаром и я почувствовал острый запах бензина, смешанный со смрадом горящего масла и лака. Я обернулся, и моим глазам предстала чудовищная картина пожара — пожара на воде. Передо мной пылал огромный огненный круг, едва ли не достигавший двухсот футов в диаметре. В тускнеющее предвечернее небо поднимались красные языки пламени с черными, как сажа, лентами дыма.

С шипением и свистом вырывались из пробитых баков самолета огненные фонтаны бензина. Тут и там возникали островки пылающего масла, выплывавшего на поверхность воды. Этот огненный шквал находился от меня всего в каких-нибудь двадцати футах. Яркие отблески пламени слепили глаза; отвратительный смрад вызывал головокружение и тошноту. Силы вконец покидали меня. Но вскоре я заметил, что огненный круг делается все меньше и меньше: тонкий слой бензина и масла, державшийся на воде, явно догорал.

Смерть отступила, и я начал оглядываться по сторонам, ища товарищей и хоть какую-нибудь надежду на спасение. Нетрудно представить мою радость, когда примерно на расстоянии четырех миль я увидел небольшую гряду островов. Почти одновременно мое внимание привлекла какая-то белая точка, барахтавшаяся в воде. Она то показывалась над волнами, то снова исчезала в пучине. Точка все увеличивалась, и через несколько минут я уже мог разглядеть ее.

— Дикшит! — вырвался из моей груди радостный крик.

Да, то был Дикшит. Совсем близко от него бушевало пламя.

— Скорей плыви от огня! — крикнул я ему каким-то чужим, истошным голосом.

Он, очевидно, услышал мой вопль и поплыл ко мне.

— Скорее, скорее, капитан! — торопил я Дикшита, сам не понимая, почему называю его капитаном. Ведь он был моим близким товарищем, и, обращаясь к нему, я всегда произносил его фамилию по-дружески — Дикшит или просто Дикки.

Он очень медленно удалялся от огня, и я решил оставить обломок, за который держался, и поплыть навстречу Дикшиту. Но не тут-то было: как только я выпустил из рук обломок, он перевернулся и, став на ребро, начал тонуть, таща и меня за собой в пучину. Уже находясь под водой, я понял, что произошло: рваный край металла зацепил мои брюки. Я изо всех сил ударил ногой по обломку и, освободившись от него, выплыл на поверхность.

Я сильно порезал ногу. Но не это волновало меня в ту минуту. Надо было спешить на помощь Дикшиту. Только сейчас я вспомнил о спасательном поясе и, нащупав клапан, резко оттянул его. Пояс автоматически наполнился воздухом. Теперь я мог держаться на поверхности почти без усилий.

Когда я подплыл вплотную к Дикшиту, он сказал мне:

— Карник, у меня, наверно, сломана ключица, прошу тебя, не оставляй меня.

— Не беспокойся, Дикки! Я не оставлю тебя.

Одни в открытом океане

Не проплыли мы с Дикшитом и двадцати ярдов, как услышали знакомый голос. Это был штурман Патхак. Он давно уже заметил нас, но сильное течение относило его в сторону, и ему стоило огромных усилий приблизиться к нам.

Итак, нас уже было трое — трое в безбрежной пустыне океана. Но где остальные? Неужели никому больше не удалось спастись? И как бы в ответ на этот вопрос со стороны причудливых костров, все еще пылавших на воде, послышались крики, а затем донеслись слова, произнесенные по-английски:

— Where are you? Where are you?^[3]

«Кажется, это Декунха!» — мелькнула в голове догадка. Наши неоднократные попытки прийти ему на помощь успеха не имели. Разве мы могли преодолеть исполинскую силу течения? Но как оставить товарища в беде? Подняв над головой руки, мы крикнули в один голос:

— Плыви за нами!

Впрочем, наш дружеский призыв оказался излишним: человека, которого мы приняли за Декунху, подхватило течение, и он стал заметно приближаться к нам. Вслед за ним плыл еще кто-то. Значит, нас было уже пятеро!

Мы старались, насколько было возможно, держаться вместе, не отрываться друг от друга. Дикшит, Патхак и я плыли впереди, а те двое следовали за нами все еще на далеком расстоянии. Теперь течение помогало нам: оно относило нас на юг, и мы все больше удалялись от огня.

С каждой минутой отчетливее вырисовывались очертания замеченных мною островов. Проплыв ярдов сто, я почувствовал, что течение слабеет. Плыть становилось все труднее. Порой мне казалось, что мы стоим на одном месте. Ценой невообразимых мучений нам удалось приблизиться к одному из трех островов. Мы уже видели его зеленый пологий берег, высокие кокосовые пальмы.