Тайна памятной встречи - [8]

— Боюсь, что это невозможно, — сказал он. — Мы и так уже понесли значительные расходы на организацию ленча. К тому же в память об этой встрече вы получите ценные подарки.

— И какие? — спросила Пегги.

— И насколько они ценные? — тут же ввернул Ногастик.

— Это пока секрет, Пегги, — сказал Милтон Гласс, галантно к ней наклонившись и добавив шарма в свою неотразимую улыбку. — Но подарки уже вас дожидаются. — Он плавно повел рукой в сторону кухонной двери. — Не сомневаюсь, что они вам понравятся. — И, чуть помедлив, твердо добавил: — А вот оплатить вашу беседу за дружеским, так сказать, столом, я не могу.

— Ладно, — недрогнувшим голосом произнес Балбес. — Раз нет денег, значит, не состоится и беседа.

Милтон Гласс попытался его переубедить, но Балбес был неумолим, предлагая принять его условия или вообще прекратить этот разговор.

— Зачем тратить время на переговоры, если и так все ясно, — подытожил Балбес.

Гласс по-прежнему чарующе заулыбался, но в голосе его не осталось и следа любезности.

— Это же шантаж, — резко бросил он. — Наглое, неприкрытое вымогательство.

— Совершенно верно. — Тут Балбес одарил его ответной улыбкой, и Юпитер увидел, что Ногастик и Ищейка как по команде тоже ухмыльнулись. Даже Пегги не удержалась от улыбки. — Шантаж, — согласился Балбес. — Поэтому вам и придется заплатить.

Милтон Гласс продолжал мужественно сопротивляться, но Юпитер видел, что он вот-вот уступит. Что ж, сто долларов Юпитеру, безусловно, очень бы пригодились. Было бы чем уплатить за штабной телефон, докупили бы кое-какую технику. Но, по правде говоря, его мысли занимали сейчас совсем не эти деньги.

Он начал понимать, что бывшие Плутишки теперь совсем не похожи на прежних шкодливых обалдуев. Теперь они здорово повзрослели и изменились… причем в неожиданную сторону.

Они превратились в отчаянных, с железной хваткой парней, и в борьбе за приз они выложатся до конца. Это очевидно. Не жалея ни сил, ни хитрости, которой их наверняка уже научила жизнь.

Если они так сражаются за какую-то несчастную сотню, то за двадцать тысяч точно готовы будут перегрызть глотку каждому — как стая волков, честное слово. Юпу придется здорово напрячь мозги и собрать в кулак всю свою волю, чтобы их одолеть. Нет, выиграть приз будет совсем не так просто, как расписывал ему Милтон Гласс.

И вдруг Юпитер почувствовал, что его ненависть к Маленьким Плутишкам куда-то улетучилась. Теперь ему просто не верилось, что перед ним те самые люди, которые когда-то его мучили и унижали. Так что ни о какой мести не могло быть и речи. А вот одержать над ними победу — это дело другое…

Решившись на борьбу с чем-либо, Юпитер никогда не отступал, уж такова была его натура. И сейчас Первому сыщику казалось, что ему предстоит один из самых захватывающих поединков в его жизни…

ПРОПАЖА

Когда трапеза была окончена, стол быстренько убрали и отодвинули, а на образовавшемся пространстве расставили полукругом вертящиеся кресла.

Милтон Гласс, который должен был вести встречу, поместил свой стул в середине: по бокам от него сидели Пегги и Балбес, поодаль — Юп, Ищейка и Ногастик.

Включили дуговые лампы, от них шел такой жар, будто вспыхнуло разом двенадцать маленьких солнц. Надо сказать, съел Юпитер совсем немного: холодную куриную ножку да немного картофельного салата, притом что обычно он совсем не жаловался на отсутствие аппетита.

Не то чтобы он особенно нервничал, когда на него нацелили объективы сразу трех камер. К нему тут же вернулся его детский талант: оставаться на съемочной площадке абсолютно естественным. Наверное, примерно то же ощущает хороший пловец, погружаясь в родную водную стихию.

Просто сейчас ему было совсем не до еды, и даже когда Лютер Лоумакс приказал включить камеры, Юп и не пошевелился, настолько был увлечен своими мыслями. Он обдумывал стратегию и тактику дальнейшего поведения. До начала съемки он не очень-то активно общался с бывшими своими коллегами. Не специально, конечно. По крайней мере, поначалу. Перекинулся с ними при встрече несколькими дежурными фразами, и только. Похоже, есть резон и дальше особенно не высовываться. Хорошо, что пока они друг с другом болтали, он, Юн, держал ушки на макушке, и ему удалось получить довольно полное представление о повзрослевших Плутишках — и о Балбесе, и о Ногастике, и об Ищейке. А вот они о нем так ничего и не узнали. Это может быть ему на руку в ответственный момент: в завтрашней и послезавтрашней викторинах.

— Добрый вечер, — бодреньким радушным голосом начал Милтон Гласс.

Зажужжали камеры, Лютер Лоумакс на своем режиссерском подвесном стуле двигался от монитора к монитору, от камеры к камере, выбирая наилучшие, по его мнению, ракурсы.

— С удовольствием представляю вам ваших старых друзей, — ласково проворковал Гласс, — вот уже несколько недель вы регулярно видите их на экранах своих телевизоров. Мы получили невероятное количество писем, тысячи, в которых вы просите рассказать о дальнейшей судьбе юных кинозвезд. И вот теперь вы все услышите от них самих — они перед вами.

Сделав эффектную паузу, он оскалил свои замечательные зубы и объявил:

— Маленькие Плутишки!