Тайна Оболенского университета - [71]

– Иван Викторович, спасибо большое.

– Лерочка, не благодари. Я знаю, что учебу наверстать сможешь, а сейчас тебе надо немного отдохнуть.

– К сожалению, у меня теперь появились неотложные дела…

– Вот как? Какие? Я могу помочь? – нахмурился мужчина и накрыл ладонью мою руку. Мы сидели на диванчике в его кабинете, куда ректор позвал, чтобы сообщить про освобождение от занятий.

– Можете, – ответила я и, пересилив себя, не отдернула руку. – Отпустите меня в Москву. Мне нужно заняться юридическими вопросами относительно маминой квартиры.

– Да, конечно. Я отправлю с тобой Евгению Матвеевну, – ответил он, крепче сжимая мою руку, и это было так неприятно, словно ее накрыл скользкий щупалец осьминога.

– Не стоит. У нее занятия, да и мне хочется побыть одной. Вам не стоит беспокоиться, я просто хочу поностальгировать о прошлом в доме детства, чтобы было проще отпустить.

– Конечно, – кивнул Серов и резко потянул мою руку, отчего я чуть не упала на него, но мужчина успел меня подхватить, заключая в объятья. Он до боли сильно меня стиснул своими ручищами, вжимая щекой в колючий шерстяной пиджак, но потом, к счастью, отпустил. – Хочу сказать, что восхищен тем, с каким достоинством ты переживаешь нашу общую трагедию. Ты – сильная личность, Лера. Настоящий Оболенец! Знай, что ты не одна! Ты – одна из нас. Мы тебя никогда не оставим. Ни-ко-гда!

– Спасибо, – ответила я и поспешила встать, пока Серов не решил снова меня обнять. Его воодушевляющая речь произвела впечатление, потому что звучала, как угроза. – До свидания.

– До свидания, Лерочка! До свидания.

Чуть ли не бегом я покинула учебный корпус и направилась к Смирнову. В последние дни я много думала о том, как быть дальше. Не сомневаясь, что должна докопаться до правды и наказать убийц отца, я перебирала в уме все возможные варианты того, как заставить Индюка позволить работать с ним как равноправный напарник, и нашла один единственный способ.

– Лера? – удивился Смирнов, когда открыл дверь. – Все в порядке? Как ты?

– Можно? – спросила я и, не дожидаясь ответа, вошла в его дом.

– Как ты, Лер? Знаешь, я сам хотел сегодня просить тебя зайти. Не поверишь, но я даже соскучился… По тебе. Может быть, сегодня…

– Я пришла к тебе по делу, – перебила нерешительные попытки Индюка что-то мне предложить. Он меня жалел, это было видно по его виновато-смущенному виду, вот только мне нужно было другое.

– По делу? Какому? – нахмурился он и скрестил руки на груди.

– Теперь только от тебя зависит, буду ли я дальше готовить тебя к занятиям. У тебя не осталось повода шантажировать меня. Отец мертв, а мне бояться нечего. Хочешь компрометировать наркотиками – пожалуйста. Я больше не держусь за Оболенку. А вот у тебя есть повод бояться…

– Что ты хочешь сказать?

– Даю тебе двое суток на размышление. По прошествии этого времени либо вводишь меня во все подробности расследования, и мы занимаемся этим вместе, либо я сдаю тебя Серову. Без сожалений.

– Это шантаж? – усмехнулся он, изогнув бровь, а в его взгляде я увидела… восхищение?

– Предложение сотрудничества! – довольно улыбнулась я, цитируя слова, сказанные когда-то им самим.

– Лер…

– Двое суток!

Я хотела оставить последнее слово за собой, поэтому, гордо вздернув носик, развернулась и походкой от бедра вышла из Диминого дома. На самом деле не было никакой уверенности. Я настолько волновалась, что сердце чудом не выпрыгнуло из груди, ладошки вспотели, а ступни до зуда покалывало. Но нужно было идти до конца, ведь обещала себе найти убийц отца. Правда, тогда не подозревала, что на этих людях кровь и моей матери.

24. Истина в воспоминаниях

Декабрьская погода неожиданно преподнесла сюрприз и после недавнего ненастья взяла себя в руки и стала непривычно для этого времени теплой. День был ясный, и белоснежные сугробы, образовавшиеся после долгих снегопадов, стали подтаивать. Я завела папину… теперь свою машину и неторопливо выехала из гаража. На этот раз я ехала в Москву действительно заниматься документами. Необходимо было оформить квартиру, подписать бумаги о наследстве и прочее, в чем я так и не разобралась, слушая нотариуса по телефону. Всегда ненавидела бюрократию, но сейчас она стала моим спасением. Разбираясь в юридических делах, хотя бы ненадолго отвлекусь от осознания, что теперь осталась одна на целом свете.

Я ехала небыстро, равнодушно глядя на серую дорогу, раскинувшиеся по сторонам бескрайние снежные поля и появляющиеся изредка деревушки. Все-таки, вырвавшись из стен Оболенки, я смогла почувствовать, что все еще жива. Даже чувство голода появилось впервые после смерти папы. В последние дни я практически не ела. Арина силой кормила меня йогуртами, и я сдавалась ее напору только потому, что сопротивляться не было сил. Сейчас же я почувствовала, что по-настоящему голодна.

До Москвы было еще далеко, а живот скрутило до боли. Организм требовал горячей сытной пищи, и я завернула в небольшое придорожное кафе неизвестного городка. Обычно я не ходила в подобные места и сейчас проехала бы мимо, но дальше снова шли леса, а терпеть два часа до столицы не было сил.

– Что будете? – бодро спросила девушка-блондинка в розовом старомодном свитере и небольшом кружевном передничке, который смотрелся совершенно неуместно на теплой одежде.