Тайна Оболенского университета - [124]
– Почему такое внимание образованию? Только из благих побуждений? – нахмурился Смирнов и отставил свое темное пиво.
– Возможно благие побуждения тоже имели место быть, но не только.
– Подчинить себе образование – значит иметь возможность воздействовать на молодых людей, которые в будущем могут стать активными гражданами. Именно этот принцип действует в Оболенке, – рассуждал Смирнов.
– Не будем обвинять весь орден в подобных вещах. Были и те, кто искренне верил в свое дело. Иезуиты занимались не только образованием. С середины шестнадцатого века при них успешно работала типография, не имевшая равных по влиянию и количеству изданных публикаций в Чешском королевстве. Вплоть до тысяча семьсот семьдесят третьего года существовал иезуитский театр. В Клементинуме была создана старейшая астрономическая обсерватория, где начались регулярные гидрометеорологические измерения.
– Хорошо, и где нам искать манифест? Сама говорила, что при Браге уже были отстроены все здания Клементинума.
– Тут мы можем только предполагать. Возможно, в его келье.
– Думаешь, он мог спрятать нечто настолько важное в своей жилой комнате? Лер, ты же сама говорила, что его не жаловали соратники по ордену. Наверняка Браге знал, что его келью обыщут, стоит ему уехать в Россию, – проговорил Смирнов с блеском азарта в глазах.
– Ты прав… – протянула я, стараясь догадаться, куда он клонит.
– Мне кажется, мы с Браге чем-то похожи, – продолжил Дима. – Он был фанатом своего дела, я люблю свое занятие. Мы оба проводили уйму времени на работе. Не считая заданий под прикрытием, я почти всегда нахожусь в кабинете. Дома почти не бываю, а если и прихожу, то часто глубокой ночью, а то и под утра и только, чтобы поспать. Я у Лариски бываю чаще, чем у себя.
– К чему ты все это говоришь? – процедила я, злясь на очередное упоминание этой женщины.
– К тому, Лера, что все важное и значимое для меня хранится на работе. Где работал Браге?
– Дим… Точно! – воодушевилась я. – Библиотека! Кониас Браге работал в библиотеке. Там и с Оболенским занимался.
– Туда можно получить доступ, – улыбаясь, сказал Дима.
– Да, можно, но, учитывая то, что манифест хранится в особенном месте, не думаю, что мы сможем так просто его разыскать.
– Где может быть это особенное место?
– Библиотека была открыта в тысяча семьсот двадцать втором году. Она считается самой красивой библиотекой в мире. Я, конечно, могу ошибаться, но, думаю, что манифест спрятан где-то в барочном зале. Браге там работал. Изучая собранную библиотеку, он и пришел к выводу, что необходимо уйти от закоренелого католицизма и развивать науку, выходя за религиозные рамки. Эта идея впоследствии послужила тому, что старые иезуиты сочли его предателем. Ну конечно! Библиотека!
– Мы должны узнать, когда будет экскурсия в Клементинум, и попасть на нее.
– У тебя как сотрудника ФСБ будет допуск к залу? – поинтересовалась я.
– Это не международное расследование, по мнению начальства. Мне допуска не дадут. Будем действовать сами, – вздохнул Смирнов.
– Сами?! Подожди, ты хочешь пробраться в библиотеку Клементинума незаконно? – спросила я, надеясь, что все-таки чего-то неправильно поняла.
– Ланская, а что тебя смущает? – подмигнул мне Дима. – Мне казалось, что ты любительница авантюр.
– Если нас поймают, то будет международный скандал, нас депортируют, и расследование накроется медным тазом! – негодовала я, но Смирнова это только забавляло.
– Значит, Лерочка, нам надо сделать все так, чтобы не попасться. Неужели тебе страшно?
– Представь себе, да!
– Зря! Я буду с тобой, в беде тебя не брошу, – Индюк взял меня за руку, и я на этот раз не стала сопротивляться и крепче сжала его горячую ладонь.
– А если в беду попадешь ты? – тихо поинтересовалась я, отчего-то заливаясь краской смущения.
– Нет, Лера, не попаду. На мне слишком большая ответственность – вытащить из всей этой передряги тебя.
Мы оба замолчали, но на этот раз не из-за обиды или злости. Как два влюбленных, мы просто смотрели в глаза друг другу. Я пыталась разгадать, насколько Дима серьезен, а он просто рассматривал мое лицо, словно афишу нового фильма.
– Бехеровка! – громко объявил официант и поставил перед нами две стопки с травяным ликером, а заодно разрушил магию момента. Может быть, к лучшему?
– Ты заказал мне бехеровку? – нахмурилась я, потому как не хотела пить ничего алкогольного.
– Это полезно. Давай, Ланская, не ломайся, – он поднял свою стопку, и мне ничего не оставалось, как с ним чокнуться.
– Дим, так как мы будем действовать дальше? – поморщившись от крепкого напитка, вопросила я.
– Если вкратце, то пройдем под видом туристов в Клементинум, осмотрим его, а потом заберемся в него, когда он будет закрыт, и найдем манифест этого психа, – пожал плечами Дима.
