Тайна Оболенского университета - [123]

– Ясно, – сухо сказал он. – Я в душ.

Мы не разговаривали до обеда. Молча бродили по городу, словно два незнакомца, которым просто оказалось по пути. Индюк не выдержал первым и напомнил, что нужно выработать план действий и, как бы мне ни хотелось пообижаться, пришлось с ним согласиться.

Мы зашли в небольшую кафешку и заказали сытный обед, а пока нам готовили, приступили к продумыванию плана действий. Индюк достал из кармана пальто небольшой блокнот и карандаш, что-то черкнул, а потом, откинувшись на стуле, стал сверлить меня глазами.

– С чего начнем? – делая вид, что не замечаю его пронзительного взгляда, вопросила я.

– Начнем с того, что ты еще раз расскажешь мне, что представляет собой этот Клеменариум, – ответил он таким тоном, словно вел допрос, а я была подозреваемой.

– Во-первых, не Клеменариум, а Клементинум…

– Кончай умничать. Давай рассказывай про него. Там какая-то обсерватория, капелла, что еще? Надо решить, как будем действовать, – закатив глаза, сказал он.

– Не смей со мной так разговаривать! – разозлилась я.

– Что? Совсем неженка? Мы только работаем, Лера, я не обязан быть с тобой ласковым и нежным!

– А ты таким никогда и не был. Хамский хам! Но мне осточертела твоя грубость! Уважай меня!

– У тебя что, критические дни?

– Ты меня достал!

Стало так обидно, что я была готова послать к черту и Индюка, и наше расследование. Я вскочила со стула и хотела уйти из кафе, но Смирнов перехватил меня, резко потянув на себя. Я оступилась и чуть не упала, но вместо этого оказалась у него на коленях.

– Совсем рехнулся?! – пытаясь встать, прокричала я, привлекая к нам внимание посетителей кафе. Смирнов только сильнее стиснул меня в своих объятьях.

– Извини, я перегнул палку. Я не хотел обидеть тебя, просто разозлился, – виновато проговорил Индюк.

– Не хотел обидеть? Да ты только и делаешь, что обижаешь!

– Прости, Лер, правда…

– Пусти меня, – процедила я и снова попыталась встать. Дима удержал и резко поцеловал меня в затылок. Этого хватило, чтобы предательские мурашки побежали по телу, насмехаясь над моей напускной неприступностью. – Пусти!

– Только не уходи. Нам нужно выработать план, не забывай! – он разжал руки, и я тут же вскочила на ноги.

– Я общаюсь с тобой только потому, что хочу найти убийц отца, – напомнила я не столько ему, сколько себе. Смирнов молча кивнул, и я села на свой стул.

– Хорошо, Лер. Возможно, позже ты поменяешь свое мнение.

– Давай будем говорить о нашем деле. О нас даже говорить нечего, – отрезала я.

Впервые мне показалось, что я перегнула палку. Дима действительно сожалел, во всяком случае, изобразить так правдоподобно раскаяние, думаю, ему было не под силу. Я отвернулась от Смирнова и стала с интересом рассматривать огромные медные агрегаты, в которых в этом кафе держали пиво. На самом деле они мне были совсем неинтересны, но я боялась не выдержать виноватого Диминого взгляда. Мы долго молчали и, только когда принесли обед, наконец заговорили о деле. Видимо пряный аппетитный аромат смог разрядить напряжение между нами, а жуткий голод напомнил, что мы в одной лодке.

– Лера, чтобы понять, где именно искать манифест, нужно как следует подумать, куда Браге мог его запрятать. Ты говорила, что Клеменари… – Индюк замялся, смущенно посмотрел на меня и, поймав мой недовольный взгляд, исправился, – Клементинум состоит из нескольких построек. Расскажи подробнее про это место, чтобы я понимал, как и для чего все это соорудили твои религиозные фанатики.

– Не религиозные фанатики, а орден иезуитов, – вздохнула я. – Помнишь, что я тебе про них рассказывала?

– Да, Лер, я не совсем глуп, просто их фанатизм в религии говорит сам за себя.

– В некотором смысле ты прав. Иезуиты действительно убежденные католики. Так вот, в Чешском королевстве иезуиты появились в тысяча пятьсот пятьдесят шестом году. Их призвали в Прагу для усиления католицизма в Чехии. Иезуитам предстояло обратить в католическую веру на три четверти протестантскую страну. Только представь себе, какая работа!

– Да, важное занятие, – усмехнулся Индюк.

– Не мне объяснять тебе, что религия всегда была важным инструментом власти, – строго заметила я.

– Тут с тобой спорить не стану. Ты права.

– И на этом спасибо, – улыбнулась я, отправляя в рот кусочек божественного жареного карпа. Еще одно национальное чешское блюдо, которое, по словам Индюка, мы были обязаны отведать.

– Так значит, иезуиты приехали в Прагу, чтобы обращать население в католичество, а чтобы где-то разместиться, построили Клементинум?

– Почти так и было. Они получили в свое распоряжение остатки разрушенного гуситами доминиканского монастыря, возникшего в начале тринадцатого века при небольшом костеле Святого Клемента. В дальнейшем это место стало называться Клементинум и превратилось в центр науки, культуры и религии. На самом деле, хоть ты и зовешь иезуитов религиозными фанатиками, они сделали очень много для развития образования в Европе, хотя и ограничивались рамками католичества.

– Если бы не они, то никакой Оболенки бы не было.

– И это тоже, но Оболенка только следствие, и вот сейчас поймешь почему. При ордене существовала хорошо продуманная система обучения. Образованию уделялась первостепенная роль. Считалось, что студенты-иезуиты за три месяца обучения получают объем знаний, соответствующий двухлетней программе Карлова Университета